Мастер проклятий

— Самое опасное, что мы можем здесь встретить — это стадо овец, отбившееся от пастуха. До самого Лурда по этой тропе мы не доберемся, этот агрегат там просто не проедет. Однако пройти останется всего миль пятнадцать, и тропа там вполне проходимая. — Пояснил всезнающий спутник.

Так и вышло. Рубио, ко всем его прочим достоинствам, оказался хорошим водителем. Мы продолжали передвигаться на колесах даже тогда, когда это казалось невозможным, и уперлись в совсем уж непроезжую осыпь ближе к вечеру, так никого и не встретив за день. Пришлось еще потрудиться, чтобы замаскировать машину и оставшийся в ней арсенал, после чего можно было, наконец, отдохнуть. Места здесь были совершенно нехоженые, так что я с удовольствием улегся на сооруженную собственноручно лежанку. Впервые за последние дни я чувствовал себя в безопасности. Должно быть, поэтому заснул быстро и крепко, вот только особой радости сон мне не принес. Снились отец с матерью, я все пытался к ним приблизился, но каждый раз, когда казалось, вот-вот смогу с ними заговорить, они вдруг оказывались в сотне шагов впереди. Приходилось снова идти, но каждое движение давалось с таким трудом, будто я продирался сквозь тягучую патоку. Меня это не останавливало, но все усилия каждый раз пропадали втуне. А потом родители исчезли совсем, зато рядом появилась Кера[23] — не такая, какой её можно увидеть на редких изображениях из старых книг, описывающих взаимоотношения богов. В моем видении богиня беды выглядела даже жалко. Поникшие крылья, иссохшие руки и ввалившиеся глаза — один в один наркоманка во время ломки. Пожалуй, я бы и не узнал ее, если бы мама в свое время не описала в подробностях это неприятное божество.

«Увидишь Керу наяву — спасайся. Там, где она является — только кровь и гибель. Нет для нее слаще, чем муки и страдания жертв. Если явится во сне — гони бранными словами, или бей! Сон — вотчина Гипноса, и в него она попасть может только тайно, как вор. И ничего сделать со спящим она не сможет, но если испугаешься, впустишь ее в душу — отогнать потом будет непросто. Станет следовать за тобой, и везде будет нести беду!»

Бранить это несчастное существо было как-то стыдно. Да и страха она не вызывала, так что я решил послушать, что она расскажет, раз уж родителей догнать не удалось.

— Спаси меня. Я умираю от голода и страха. Дай мне хоть каплю силы, дай! Тебе это ничего не стоит!

— Дать тебе силы? Зачем? Ты ведь любишь кровь? Тебе мало той, что льется сейчас? — Сам не знаю, зачем я вообще с ней заговорил. Богиня не вызывала ничего, кроме отвращения и жалости. С другой стороны — до сих пор ни одно божество еще ни разу не являлось мне во сне, так что, наверное, мне просто стало любопытно. Да и не ожидал я, что она ответит — не верил до конца, что сгорбленная фигура реальна, а не является частью моего воображения. А Кера, поняв, что я с ней заговорил, очень оживилась. Она взглянула на меня с дикой смесью надежды и ненависти, протянула когтистые руки, заговорила часто, захлебываясь:

— Столько крови вокруг — утонуть можно. Столько боли — можно задохнуться. И все мимо, мимо! Нельзя ни к чему прикоснуться! Я как Тантал в царстве Аида — вижу, а взять не могу.

— Так кто тебе мешает? — удивился я.

Крылатая окрысилась, и без того не блещущее привлекательностью лицо исказилось в мерзкой гримасе.

— Этот пришлый… Это он! Он пожрал их силы. Всех их, которые раньше брезгливо бросали на меня взгляд и отворачивались. Их бледные тени он сбросил в Тартар, и теперь они томятся там, а я на свободе. Я последняя, но скоро и я окажусь там же, с ними. Не хочу! Я почти потеряла разум! Меня почти не осталось! Я уже не могу скрываться от Него! Дай! Дай мне свою кровь! Хоть каплю!

Вестница беды шагнула ближе, вцепилась длинными когтями мне в руку. Попыталась вцепиться — пожатие оказалось совсем слабым, а на лице вместо угрозы проступало отчаяние. А потом сон просто закончился, и я проснулся, все еще чувствуя на руке слабое касание ледяных пальцев.

Огляделся очумело — конечно, никого рядом не было, кроме мирно посапывавшего Рубио. Ночь еще и не думала заканчиваться, чистое небо сияло мириадами звезд — такие яркие они бывают только в горах. Я перевернулся на другой бок и попытался заснуть. Безуспешно. Сон больше не шел, а картинка с несчастной вестницей никак не шла из головы. Некоторое время я ворочался, а потом чертыхнулся, выскользнул из-под плаща, которым укрывался. Нож нашелся в сумке. Стараясь не думать о том, что делаю, я надавил лезвием на подушечку большого пальца, дождался, пока крохотная лужица крови наберется в ладони. Прошептал: «Пей, Кера. Отдаю добровольно». Швырнул брызги в ночное небо. Подивился собственной сентиментальности — это надо же, богиню беды пожалел! И после этого, наконец, уснул, уже на самой границе сна услышав тихое «Не забуду».

Утром Рубио был хмур и неразговорчив. Любопытство по поводу плохого настроения старика меня не мучило, но он разродился сам, за завтраком: