Мастер по нечисти

– Что, корявая, не любишь серебро? – ухмыльнулся черноволосый и тут же попытался развить успех. Не получилось, потому что чудище пригнулось, пропустив разящую цепь над головой, и сразу же левой лапой потянулось вперед, стремясь вцепиться когтями в лицо мужчины. Но в этот миг своей цепью взмахнул рыжий, и ее конец обвился вокруг запястья чудища.

Тварюга, почувствовав себя в ловушке, начала биться, как раненый зверь в капкане. Превозмогая боль, она дернула лапу с такой силой, что мужчина со шрамом не удержал равновесие и выпустил оружие из рук. Чудище с визгом отбросило цепь в сторону и тут же попыталось схватить беззащитного человека, впиться когтями. Не получилось – второй в этот же миг приложил тварь своей цепью по спине.

Сообразив, что вооруженный сейчас опаснее, мерзкое создание вновь быстро развернулось. Но вновь просчиталось. Рыжебородый, восстановив равновесие и чуть помешкав в ожидании удобного мгновения, с громким уханьем прыгнул вперед, обеими руками обхватил шею страхолюдины, а ногами обвил вокруг пояса. От неожиданности тварь потеряла равновесие, завалилась на спину, придавив собой мужчину, не разжавшего крепких объятий, забилась, стараясь вырваться из капкана рук и ног.

– Вяжи ее, что б тебя! – рявкнул рыжий. – Вяжи, долго не удержу!

Черноволосый выхватил из холщовой сумки, переброшенной через плечо, конопляную веревку, быстро сделал петлю, набросил на лапу тварюги, подтянул к другой, несколько раз обмотал запястья, крепко стянул. Потом попробовал повторить все то же самое с ногами. Но страхолюдина принялась лягаться столь отчаянно, что ему пришлось покружиться и поуворачиваться, чтобы все-таки накинуть петлю и на ноги.

Не сразу, но он справился. Проверил, надежно ли связал дергающуюся тварь, пинком оттолкнул в сторону и протянул руку товарищу, помогая встать. Потом оба потянули связанные конечности чудища в разные стороны, воткнули в землю крепкие колья, полностью обездвижив тварь.

– Ну ты даешь, шальной! – покачал головой черноволосый, выпрямляясь и переводя дыхание. – А если бы она дотянулась до тебя?

– Не дотянулась же, – ответил рыжий, смахивая со лба пот. – Да и выхода другого не было.

– Обалдуй. – Высокий внимательно осмотрел товарища, потом вынул из сумки глиняную бутыль, бросил рыжему. – Протри руки и одежду.

– Сам знаю, – рыкнул рыжебородый, но все-таки последовал совету.

– Ты там как, братец? Не помер от страха?

Валдай, зубы которого от испуга все еще стучали так громко, что, казалось, слышно на весь лес, не сразу понял, что обращаются к нему. А когда понял, несколько раз быстро кивнул.

– Это что такое? – Он показал пальцем на связанную тварь, бившуюся в отчаянии на земле и пытавшуюся порвать путы.

– Это-то? – улыбнулся высокий. – Да ничего страшного, простая неупокойница. Хотя ты, братец, при оказии в церковь-то сходи, свечку поставь! Потому что если бы не мы, то… В общем, ничего хорошего точно не случилось бы.

– И что вы с ней теперь будете делать?

– А ничего, – легкомысленно отмахнулся тот.

– Как так? Она же опасная.

– Еще какая опасная! – ответил за товарища рыжебородый, который, облив руки и одежду из бутыли, повернулся к деревьям, к которым неупокойница зашвырнула его цепь. – Только вот оружие наше ее не убьет, даже серебряное. Для нее лишь солнечный свет опасен.

– Так что мы ее до утра будем стеречь, до рассвету, – продолжил черноволосый. – У тебя не найдется чего крепкого выпить?

– Нет. А, да, есть! – опомнился Валдай. Наклонился к своему дорожному мешку, вытащил кожаную баклажку, зубами вынул из нее пробку и протянул высокому.

– Да не мне, дура! Тебе! – улыбнулся незнакомец. – Сейчас тебе точно не помешает, вон как трясет бедолагу.

Десятник не мог не признать правоту черноволосого – мелкая дрожь продолжала его колотить. Поэтому он послушно приник к горлышку баклажки, и в горло полился ядреный хмельной мед. Сделав несколько глотков, Валдай оторвался и протянул сосуд рыжебородому, который вернулся, подобрав цепь. Тот отказываться не стал.

– Ну будем знакомы тогда, что ли! Меня Арсентием зовут, а это вон брат Родион. – Он поднял баклажку, словно чокаясь, потом отпил и продолжил с ухмылкой, которая получалась у него только на здоровой стороне лица. – А ты не робкого десятка, надо сказать. Другой при виде неупокойницы так бы драпал, что уже до Царьграда добежал бы.

– Да я, если честно, так испугался, что даже забыл, что убегать можно, – ответил десятник, который почувствовал, что крепкий мед понемногу прогоняет страх из головы. И что даже попеременно рычащая и визжащая неупокойница уже пугает чуть меньше, чем раньше. – Меня Валдаем зовут.

– Будем знакомы, да! – Брат Родион, взяв баклажку, протянутую ему рыжим, тоже приложился. – Откуда сам будешь, Валдай?

– Полоцкие мы. У князя тамошнего в гриднях хожу. – Он вновь указал на неупокойницу. – А она точно не вырвется до рассвета?

– Не должна, – пожал плечами Родион. – Но чтобы тебе спокойнее было… Арсентий!

– Сделаем!