Мастер перекрёстков

Лучше бы он этого не говорил! Лучше бы он вообще ничего не говорил! Молча, без единого слова, красавица Княгиня рванулась к мужу и вцепилась в его лицо острыми, длинными ногтями, оставляя на коже длинные кровавые борозды. Галимат от неожиданности пошатнулся и едва не упал, но ему удалось устоять на ногах и теперь он крепко держал Княгиню в своих объятиях. Годы и нездоровый образ жизни не лишили Князя былой силы. Лита шипела, как кошка, вырывалась, лягалась и старалась попасть каблуком мужу в пах.

— Успокойся же, дикая, — почти ласково уговаривал жену Светлейший.

— Успокоиться? Наша дочь в опасности, а ты мне говоришь, чтобы я успокоилась! Да я тебя сейчас успокою навсегда!

А Макс стоял в сторонке, чужой и очень одинокий в этом странном мире и его терзала такая тоска, что сердце готово разорваться на маленькие алые лоскутки. Тоска серая, лохматая, как голодный бездомный пёс, грызла душу, словно баранью кость. Никому я здесь не нужен, — думал он, — никто мне здесь не рад и идти мне тоже некуда — везде одно и тоже. Образовавшаяся в душе пустота никак и ничем не хотела заполняться, от этого становилось холодно, как в морге. Как он сюда попал, зачем — эти вопросы не переставали его мучить. И вдруг в голове вновь возник этот странный шелестящий шёпот, далёкий и близкий одновременно: Найди меня, освободи и я помогу тебе вернуться в твой мир, я провожу тебя туда, где ты найдёшь ответы на все вопросы.

— Где Кость? — Зарычал Галимат на, собравшихся вокруг него, людей.

Слуги растерянно переглянулись, но не смогли ответить хозяину на его вопрос.

— Где Кость, я вас спрашиваю?! — Голос Светлейшего гремел, словно весенний гром.

Растерянный дворецкий набрался смелости, подошёл к хозяину и подобострастно пролепетал:

— Светлейший, Ваш охранник, судя по всему, мёртв. Он защищал Княжну до последнего, но…

— Что но? — Взвился Светлейший. — Какие здесь могут быть но?! Веди меня к нему.

Вот так все дружно направились в комнату Патиты. Максим придерживал Литу под локоть, потому что женщина никак не могла прийти в себя после всего случившегося. Она уже не казалась лекарю такой уж чужой и холодной. Теперь, когда он смог увидеть её чувства, она стала ближе и понятней. Другой мир, другие нравы и обычаи, самодур муж, разве это так уж важно? Люди остаются людьми и это главное. Он положил свою руку на её ладонь и слегка сжал, чтобы хоть как-то успокоить, потому что понимал — слова здесь бессильны. Княгиня подняла на него заплаканные глаза и едва заметно кивнула, благодаря за заботу.

— Всё будет хорошо, — пообещал ей лекарь.

— Надеюсь, — тихо ответила женщина. Я ещё никогда ничего так не боялась.

В комнате Княжны царил беспорядок. Шторы валялись на полу, кровать имела такой вид, словно на ней кувыркалось стадо слонов. Разбитая ваза и разбросанные по комнате цветы… В углу, прислонившись спиной е стене, сидел Кость, а рядом лежали два бездыханных тела. Голова его была запрокинута, глаза закрыты, а волосы на голове слиплись от крови. Не говоря ни слова, Макс подошёл к охраннику и дотронулся до шеи. Пульс есть! Кость, хоть и находился без сознания, но был жив. Макс осмотрел рану на голове и облегчённо вздохнул: рана оказалась не опасной.

— Крепкая у парня голова, — сказал лекарь почти весело. — Жить будет.

Князь, не долго думая, схватил графин и вылил остатки воды на голову охранника. Холодная вода привела охранника в чувство, он открыл глаза и тихо произнёс:

— Я ранил Лигуса, но кто-то сзади ударил меня по голове. Казните меня, Светлейший, я не смог уберечь Госпожу Патиту. Я ничего не мог сделать. Зачем мне жить дальше?

Он всхлипнул, но усилием воли всё же смог сдержать слёзы. Галимат, хоть и был зол, как чёрт, всё же сохранил способность думать. Он помог Кости подняться и поспешил его успокоить:

— Ты сделал всё, что мог. Этих двоих ты убил? — он кивнул на трупы.

— Я, но их было больше. Когда я ранил Лигуса, кто-то огрел меня по голове подсвечником, а дальше я ничего не помню.

Светлейшая Княгиня отодвинула мужа в сторону и подошла к охраннику, тот смутился и опустил глаза, чувствуя себя виноватым перед этой женщиной. Ведь это он не смог уберечь её дом и её дочь и что с того, что противников было втрое больше, разве это может служить ему оправданием. Этот замок, который Кость считал своим домом, теперь испоганен врагами Светлейшего и в нём не скоро наступит покой. Кость любил замок, хотя постороннему человеку это мрачное, громоздкое сооружение показалось бы верхом безвкусицы. Кость просто не знал другого дома.

— Кость, они били мою дочь? — Тихо спросила княгиня.

— Что вы, — воскликнул испуганно охранник, — если бы такое было, то я даже мёртвый бы встал, чтобы защитить её! Они не посмели.