Мастер осенних листьев

– Ну, это понятно, – кивнула Эльга, подвязывая растрепавшиеся волосы. – Чихать ты на меня хотел. Только учти: я все равно тебя люблю.

Кот, помедлив, мягко спрыгнул на пол и выскользнул в приоткрытую дверь, махнув на прощание хвостом.

Вот она, кошачья благодарность!

– Эльга! – донесся из глубины дома голос Униссы.

– Да, мастер Мару!

– …тала?

– Да!

– …кайся вниз! – послышалось сквозь скрип половиц и шум льющейся воды.

– Сейчас!

Эльга соскочила на пол. Что-то будет!

Да! Она сделала букет Деодора! Человеческий букет! Она видела, какой он. Она набила саму суть его.

Ах, какая я молодец!

Эльга закружилась по комнате, которая то взрывалась листьями и, будто бахромой, прорастала по углам мягкими лепестками, то становилась обычной и уже не такой привлекательной, ворчливо отзываясь на шелест маленьких ступней.

Радость переполняла девушку.

Теперь ведь что? – думала она. Теперь мы сможем работать с мастером вместе! Мы поедем в фургоне по краю и будем предлагать свою помощь всем, кто ее попросит.

Сколько можно всего исправить!

– Эльга!

– Да!

Эльга подвязала ленты платья по-детски, на животе.

– …тынет!

Что-то стынет?

– Бегу!

Она спустилась по лестнице. В большой комнате было пусто, марбетта стояла в углу, будущие букеты рядком белели у стены под букетами уже состоявшимися. Кувшин и одинокая кружка на столе. Не похоже, что что-то стынет.

– Эльга!

Голос Униссы раздался из кухни.

– Да, мастер Мару.

Серой молнией из коридора проскользнул под ногой Рыцек. Сверкнул голубыми глазами. Уволок в зубах кусок мяса, воришка.

На кухне трещало и гудело, клубился пар, и в этих клубах проступали то кадки на стульях и небольшая горка дров у стены, то глубокая лохань в углу со сбитой занавеской. Задушенно мерцал оконный свет.

– Сюда, – вынырнула из пара мокрая, в подоткнутом платье Унисса, – сегодня ты должна вымыться.

– Это обязательно? – спросила Эльга.

– Да.

Унисса принялась развязывать ленты на платье ученицы.

– А почему?

– Скоро узнаешь.

Эльге почудилось снаружи лошадиное ржание. Она отступила к порогу.

– Я не справилась, да? – У нее задрожала губа. – Вы хотите отдать меня господину Кеммиху? Он послал повозку?

– Вот дурочка! – вздохнула мастер. – Мочалка на стуле, вода в лохани горячая, если что, подольешь холодной. Поняла? – сказала Унисса и пропала в пару, оставив Эльгу недоумевать в одиночестве.

Но если не Деодор, то что тогда?

Эльга расшнуровала ворот и стянула платье через голову, поискала глазами, куда положить, нашла крючок на стене.

Вода в лохани действительно была горячая.

Эльга сначала постояла в ней, привыкая, потом села, согнула ноги в коленях. Из неплотно прикрытой печной заслонки подмигивал огонь.

Унисса не появлялась.

Эльга нащупала мочалку, из горшка у лохани зацепила ладонью мягкой белой глины, размазала по плечам. Ах, хорошо! Грязь потекла струйками.

Голову ниже, выше, мочалкой пройтись по шее, по груди, по животу. А ступни тереть щекотно, честное слово.

Но странно, конечно.

До банного дня еще половина недели, размышляла Эльга. А тут раз – пожалуйте, Эльга Галкава, в лохань. Может, прием праздничный какой у городского энгавра? Или меня теперь всем представить надо? Ну, после букета.

Не кранцвейлер же в гости заглянет!

Она зачерпнула из кадки на стуле воду деревянным ковшичком, опрокинула на голову, взвизгнула – вода оказалась холодная.

Мыться так мыться.

До боли Эльга терла спину, неудобно сгибая руку, потом встала и прошлась мочалкой по бедрам, по рукам. Падали капли, летели брызги. Вода в лохани побелела и посерела, украсилась островками пены.

Ну-ка, еще холодненькой!

– Ёрпыль-гон!

В редеющем пару кое-как отыскался плат для вытирания. Эльга прижалась к ткани лицом, раздергала, высушила волосы, обернула плат вокруг себя. Уф-ф!

– Мастер Мару, я все!

Она посидела на стульчике, наслаждаясь теплом от печи и запахами кухни. На разделочном столе подобрала сладкие крошки от пирога, сунула в рот.

Хорошо!

Прислушалась – нет, вроде не слышно больше ржания. Значит, просто приезжал кто-то да уехал.

Может, тот же Деодор с благодарностями.

Эльга задумалась, возможно ли отделить от человека чувства и перенести их в букет. Чтобы радость. Или счастье. Или вот покой и ощущение чистоты. Голое, будто после лохани с водой, чувство.

Как с ним работать? Какими листьями набивать?

– Эльга! – позвала Унисса.

– Иду-у!

Взмахом руки развеяв пар, Эльга выступила из кухни, раскрасневшаяся, веселая. Унисса стояла, ожидая, за пустым столом.

– Встань напротив, – сказала она, указывая рукой.

– Да, мастер Мару.

Эльга подошла. За окном обнаружилась крытая повозка. На передке дремал бородатый извозчик. Веселость схлынула, в одном плате сделалось зябко.

– Эльга.

Унисса кашлянула в прижатый к губам кулак.

– Эльга Галкава. С сегодняшнего дня ты отправляешься по вейларам, городам и наделам Края молодым самостоятельным мастером. Вот письма.

Мастер выложила несколько свернутых в трубку листов.

– Это мое поручительство, оно понадобится на первых порах, и письма к титору Гельмиху Астараго и энгавру Розато. Вот пять двойных эринов.

Монеты в тощем мешочке звякнули о столешницу.

– Мастер Ма…