Мастер осенних листьев

Свитка разошлась еще на пуговицу. Деодор подобрал ногу и повернул голову к окну, словно прицениваясь, можно ли выскочить через него вон.

– Странные, честно говоря, разговоры. Я – человек.

– А люди состоят из листьев, – сказала Эльга.

– Ну, это не так, – сказал Деодор. – Люди – это плоть. А про листья ваш мастер, наверное, пошутила.

– Про что я пошутила? – спросила, появившись, Унисса.

Закопченный медный чайник опустился на деревянную подставку. Из широкого носика валил пар, тщетно пытаясь собраться в дождевое облако.

– Про листья, – сказала Эльга.

– Нет, с листьями не шутят, – серьезно сказала мастер.

– Ваша ученица, – с извинительной улыбкой произнес Деодор, – настаивает, что я состою из липы и репейника.

– Ну, она видит не все, – сказала Унисса.

Она вышла и вернулась с кружками и нарезанным мясом на тарелке.

– Вы состоите из липы, репейника, малины и папоротника. Угощайтесь.

Деодор моргнул.

– Вы уверены?

Он посмотрел на свои руки.

– Госпожа мастер, я, конечно, не силен… Извините, но вот другие люди, они тоже, в смысле, репейник и малина?

– Нет, – сказала Унисса.

– Ф-фу! – с облегчением выдохнул Деодор. – Я уж подумал… – Он снова посмотрел на свои руки, повернул их ладонями вверх. – Не, ну какие листья, какие?

– Все люди не могут состоять из репейника и малины, – между тем продолжила Унисса. – Я – ива и чистотел, моя ученица – ольха и пшеница, обе мы – с примесью чарника, потому что нам, мастерам, без него никуда. Другие состоят из другого, дуб, береза, вяз, властные люди – это сосна, как, например, кранцвейлер.

Деодор открыл было рот и медленно его закрыл.

– Сосна? – скрипнуло из него.

– Чему вы удивляетесь? – спросила Унисса. – Замечательная сосна с дубом, дуб говорит о крепости и целеустремленности, сосна – о цельности натуры, властолюбии, умении отстаивать свое мнение. Вы ешьте, ешьте.

Она подвинула гостю мясо.

– Это тоже листья? – показал пальцем на тонкий мясной завиток он.

– Разумеется.

Деодор посмотрел на Униссу, на Эльгу и расхохотался.

– Ох, вы – мастера! – пофыркивая, шутливо погрозил пальцем он. Отломил ломоть хлеба, положил сверху кусок мяса размером с Эльгину ладонь и с удовольствием откусил от получившегося гастрономического чуда. – Футники!

– Мы так видим, – сказала Унисса.

– Я так и поняф, – кивнул Деодор, жуя. – Чайку б еще, госфожа мастер!

Он подставил кружку.

– Как скажете.

Мастер ловко наклонила чайник.

– Премного, – качнул головой Деодор.

– Что ж, – сказала Унисса, – посмотрим теперь, что получилось у моей ученицы.

– Ничего, – едва слышно шепнула Эльга.

Мастер встала у нее за спиной.

Букет она изучала всего мгновение, потом сдернула его с марбетты, бросила в угол, отчего Деодор подскочил на месте.

– Сразу сжечь, – сказала Унисса.

– Да, – опустила голову Эльга.

– Ох, сердце мое! – упал обратно на скамейку Деодор. – Мне уже никакого букета не хочется.

– Ничего, вторая попытка.

Унисса поставила новую доску и остановила руку ученицы, нырнувшую в мешок за листьями.

– Посмотри на него, – заговорила она, заставляя Эльгу выглянуть из-за марбетты. – Посмотри, что ты видишь.

Малиновые губы Деодора подпирали розово-сиреневые репейные щеки.

– Я…

– В чем его суть?

– Моя? – спросил Деодор.

Липовые листья на лбу с шелестом сложились в складки. Ягодный язык просунулся между зубов.

– Смотри, – сказала Унисса.

– Я не могу.

Пальцы мастера сомкнулись на шее Эльги.

– Смотри!

– Я не вижу! – прохрипела Эльга.

– Вы знаете… – подал голос Деодор.

– Пейте чай, – холодно произнесла Унисса.

– Я бы хотела, но я не вижу, – сказала Эльга.

– Не глазами смотри, сердцем, – сказала Унисса и добавила уже тише, отнимая пальцы: – Смотри, как будто на себя смотришь. Как на меня смотрела и сквозь меня. Подумай, почему у тебя получилось тогда.

Деодор поднял кружку из березовых листьев и выдул одуванчиково-мятный пар.

– Я молчу, я пью, – сказал он.

– Соберись, – сказала Унисса Эльге.

– Я… – Эльга заглянула в люпиновые глаза мастера. – Я попробую.

– Разумеется, ты попробуешь, – сказала Унисса. – А если букет не получится, господин Кеммих получит тебя в услужение на две недели.

– Что?!

Эльга с Деодором выкрикнули это одновременно.

Деодор вдобавок распрыскал чай, а Эльга ногой едва не сшибла марбетту. Унисса не дала марбетте упасть.

– Мне думается, это вполне мудрое решение, – сказала она. – Господин Кеммих, возьмете мою ученицу в служанки?

Ах, эти репейные щеки! Как они загорелись! Как вспыхнули глаза!

– Вы серьезно, госпожа мастер? – спросил Деодор.

– Исключительно серьезно, – подтвердила Унисса.

– А я…

Эльга увидела, как внутри гостя вспыхнул и разгорелся лиловый пожар. Ах, эта страсть! Ах, это желание! Барбарис? Южная слива?

Деодор в боевой готовности.

– А я смогу делать с ней что захочу?

Унисса оглянулась на Эльгу.

– Да, она будет полностью в вашем распоряжении.

– Мастер Мару…

Голос Униссы сделался холодным.

– Не хочешь в служанки? Делай букет.

Эльга почувствовала, будто лист встал в горле.

– Но если…

– Делай!

Эльга не удержалась и всхлипнула. Обещание мастера показалось ей ужасно несправедливым. Что такое один удачный букет, когда ты не знаешь даже, как он у тебя получился? Ничто, ерунда. Случайность.