Мастер осенних листьев

Стоящий на коленях Корт-Йорр Хельца быстро-быстро забил ступнями, пальцами ног в доски. Тум-тум-тум. Он бил и бил. Движения все убыстрялись, пятна крови проявились на дереве, несколько пальцев хрустнули с отчетливым звуком. Тум-тум-тум. Он стучал в помост, словно ребенок, потерявший терпение.

Затем колодник завыл. С перерывами. На одной ноте.

– Ааааа… Ааааа…

Лицо его сжалось, теряя человеческие черты.

– Ааааа…

– Хватит! – крикнул кто-то и тут же, мертвый, свалился на камни площади.

Стражники оттащили его в сторону, забросили на телегу.

Корт-Йорр Хельца тем временем стукнулся грудью о столб, на котором была установлена колодка. Шея его напряглась, он завертел ею, стирая кожу об острые грани дерева. В глазах появилось сосредоточенное ожесточение.

– А-а-а-а-а…

Скаринар обернулся к Эльге.

– А теперь я убью его вой. Вот так.

Он щелкнул пальцами, и Корт-Йорр потерял голос. Он все так же открывал рот, все так же судорожно выталкивал из себя боль и воздух, но вместо воя теперь выходило едва слышное сипение. Тум-тум-тум – не останавливаясь, били в помост ноги. Шея ходила в колодочном круге, все больше брызгая кровью. Хрустнула, выворачиваясь вбок челюсть.

В выражении лица не осталось ничего человеческого.

– Ну, пожалуй, хватит, – постояв, объявил Скаринар.

Он кивнул, железо убралось с Эльгиной щеки, Корт-Йорр Хельца обвис в колодке. Тум! – в последний раз стукнула нога. А Эльге казалось, крик все еще сплетается перед ней узором из белены и бересклета.

– Сюда, – позвал ее к очередному пленнику Скаринар. – Представь, здесь совсем мальчишка. Тебе будет его жалко.

– Корт-Йорр Хельца казнен! – выкрикнул кафаликс.

Эльга качнулась.

– Мне всех жалко, – прошептала она.

– А кто тебя просил кочевряжиться? – Скаринар нетерпеливо замахал рукой. – Ну же, не заставляй меня злиться.

Стражник подтолкнул ее вперед.

– Я…

– Ты посмотри.

Скаринар дернул рычаг. Кто-то из стоящих у помоста выкрикнул:

– Мальчишку-то зачем?

Мастер смерти резко выпрямился.

– Я же вас не спрашиваю, зачем вы пошли против меня? – сказал он. – Теперь ждите своей участи. Или хотите, чтобы я убил всех вас сразу?

Установилась звонкая тишина.

Эльга стояла, сжав зубы. В колодке действительно находился совсем мальчишка, лет десяти-одиннадцати, черноволосый, с браслетиком от водяной да ночной нечисти на запястье. В глазах его дрожал страх.

– Имя? – спросил Скаринар.

– Дяденька кранцвейлер, – запричитал мальчишка, – отпустите меня, пожалуйста, меня дома мамка ждет. Я больше не буду!

В его букете были береза, липа и клен. И жалость к себе, и ужас от скорой смерти, и зыбкая-зыбкая надежда.

– Ты откуда? – спросил Скаринар.

– Из Шимуца, – прошептал пленник.

– С этим вот? – кивком указал на мертвого соседа в колодке Скаринар.

– Да, – из глаз мальчишки брызнули слезы, – мы должны были просто в резерве стоять. А дядя Корт – с другими…

Он всхипнул.

– Ну-ну-ну, – Скаринар и тут использовал платок, завернув его чистым краем, – это бывает. – Он погасил тканью слезу, проторившую влажную дорожку по грязной щеке. – Я же не зверь, я все понимаю.

– Правда?

– Конечно. Как тебя зовут?

– Инник Больгет, – сказал мальчишка.

– Ты шел против меня, Инник Больгет? – наклонился к нему Скаринар.

– Я не хотел!

– Я тебе верю. Я вижу, что ты меня не ненавидишь. Но здесь какое дело. Тебя ведь поймали с оружием?

Мальчишка заревел.

– Дяденька кранцвейлер!

– Поверь, – повернулся к Эльге Скаринар, – мне самому не по себе. Я вообще не люблю детские слезы. Поэтому смерть его будет легкой. Я это тоже умею.

Он улыбнулся пленнику.

– Закрой глаза.

– Дяденька…

– Закрой.

Скаринар накрыл лицо мальчишки ладонью.

– Что видишь? – спросил он.

Пленник судорожно вздохнул.

– Маму.

– Она улыбается тебе?

– Да.

– Так улыбнись ей в ответ. Правильно… хорошо.

Скаринар убрал ладонь. На губах мальчишки застыла легкая улыбка. Эльгу затрясло, едва она поняла, что Инник уже мертв.

– Инник Больгет из Шимуца, – ожил кафаликс. – Бунтовщик и убийца! Приговаривается к смерти Повелителем Края всеславным господином Скаринаром Ольботтогом с одобрения и всемерной поддержки высокого совета титоров!

И почти без остановки:

– Инник Больгет казнен.

В тишине звякнули цепи.

– А как вы хотели? – крикнул Скаринар с помоста в онемевшую толпу. – Я – мастер смерти и ваш кранцвейлер! И все вы должны радоваться! Ну!

– Слава! – нестройно ответила толпа.

– Еще раз!

Толпа шевельнулась. Стражники стукнули щитами в камень площади.

– Слава кранцвейлеру Ольботтогу!

Кто-то даже взвизгнул на высокой ноте. Скаринар поморщился.

– Брысь! Все брысь. Обойдусь без вас.

Он махнул рукой. Стража в дальнем конце расступилась, и люди торопливо, чуть ли не бегом хлынули с площади. Несколько мгновений – и, белея лицами, остался лишь десяток любопытствующих.

– Тебе дурно? – спросил Эльгу Скаринар.

– Да, – сказала Эльга, прижимая ладонь к горлу.

– Терпи. Еще семь человек.

– Я все… Я все поняла.

– И что? Думаешь, я отменю казнь? – Скаринар усмехнулся. – Нет, дурочка. Тем более я не уверен в том, что этого достаточно. Я хочу тебе показать все, что умею. Хочешь, я убью у нового пленника страх?

– Нет.