Мастер осенних листьев

Ночью Эльга лежала и прислушивалась — где эти изменения, в чем? Рыцек запрыгнул на кровать, походил, потерся об одеяло, потом свернулся под боком. Эльга притянула его к себе. От кота пахло травой и сырой шерстью.

— Ты где был? — спросила она его.

Рыцек не ответил, лишь приоткрыл один глаз, который зажегся во тьме, словно маленький, серо-голубой фонарик.

— Я, кажется, изменилась, — сказала Эльга. — Ты не чувствуешь?

Кот уютно, раскатисто заурчал. Эльга погладила его, выловив из шерсти едва не проскочивший между пальцами влажный вересковый стебелек.

Эх, одиночество.

— Это ты из города, что ли, выбирался? — спросила кота Эльга. — Вереск, знаешь, не везде растет. А здесь и вовсе в одном месте всего лишь.

Рыцек зевнул. Ему было не интересно.

— Тогда о чем с тобой говорить? — спросила Эльга. — Не о тезке же о твоем. Нет, давай о мастерстве, как в начале?

Где-то в глубине дома скрипнули полы.

Кот насторожился, приподнял голову и вывернулся из-под руки. Легкий соскок на пол — и он пропал, ушел исследовать звук.

— Ну и ладно, — обиженно сказала в темноту Эльга. — Вот знаешь, кошачьим грандалем тебе ни за что не стать. Почему? — спросишь. А очень просто. Ты в людях не разбираешься, да. А у них, между прочим, проблеск!

Перевернувшись на живот, она долго теребила вересковый стебелек, выщипывала мелкие листики. Надо понять. Букет ведь не просто так сложился. Руки руками, но как без головы? Что-то же было в голове, мыслилось. А если у меня случайно получилось? А завтра — раз! — и не получится? Не очень-то будет приятно.

Эльга повернулась на бок и уснула.

Утром Унисса объявила, что букеты сегодня они будут делать вдвоем. Эльга набивает основу, мастер же занимается тонкой работой, если, конечно, у нее хватит сил. А если не хватит, ученице придется самой глядеть во второй слой.

Почему? Потому что проблеск. Пора.

— И никаких но.

Они позавтракали вареными яйцами и кровяной колбасой. Унисса выпила вина с медом. Эльга — кружку молока. Взгляд ее то и дело скользил к окну. Она с замиранием ожидала, когда появится первый посетитель. Даже живот начало крутить.

Унисса поставила марбетту, выбрала доску.

Появился Рыцек, по-хозяйски покрутился в ногах, но от предложенной колбасы отвернул морду, показывая, что и без нее сыт.

— Эльга, — позвала Унисса, ставя свой стул за стулом, предназначенным для ученицы, — садись.

— Уже?

— Да.

Доска желтела пятнышками подсохшей смолы. Линии древесных колец вздымались, закручивались в грозовые волны.

— А ты куда? — Унисса шуганула с лавки кота, осторожно подбиравшегося к саку с листьями. — Ну-ка, брысь!

Рыцек обиженно мявкнул.

Неожиданно стукнула дверца рядом с воротами, и Эльга обмерла на стуле, боясь пошевелиться. Все, конец! А я ничего, я никак. Я не умею! — зазвенело внутри нее.

Прошлепали к дому по влажной дорожке мягкие, осторожные шаги.

— Хозяйка! Госпожа мастер!

Круглое лицо прильнуло к стеклу. Две большие ноздри, маленькие глаза, пунцовые щеки, волосы, зачесанные с низкого лба направо и налево, к ушам.

Прочь! Каким листиком бы кинуть?

— Можно к вам?

Эльга испуганно моргнула.

— Заходите, — сказала Унисса.

Лицо раздвинуло губы в улыбке и пропало. Ах, если бы насовсем!

— Сюда.

Мастер открыла гостю и приняла у него накидку.

— Меня зовут Деодор Кеммих, — повернулся он.

— Замечательно.

— Мне нужен букет.

— Мы немедленно этим займемся.

Унисса подвела гостя к лавке у окна.

Деодор оказался упитанным, самоуверенным мужчиной. На нем были зауженные к лодыжкам штаны и пышная свитка, собирающаяся складками на животе.

— Вам удобно? — спросила Унииса.

— Да.

Опустившийся на лавку Деодор закинул руку на подоконник и приподнял подбородок.

— Меня можно вот так и изобразить, — сказал он. — Мужественным, слегка холодным, глядящим вдаль.

— Вы же знаете, что мастер листьев не делает простые букеты, — напомнила Унисса.

— А как же! Мне рассказывали, — согласился Деодор. — Я хочу, чтобы женщины сходили по мне с ума.

Мастер улыбнулась.

— Кажется, вы и так не обделены женским вниманием.

Мужчина важно кивнул.

— Это да.

— Так зачем вам еще?

— Ну, это уж, наверное, не ваше дело.

— Вот как? — прищурилась Унисса. — Значит, моим делом будет отказать вам.

— Ну зачем же сразу… — Деодор пожевал губами и произнес, понизив голос: — Это останется между нами?

— И моей ученицей, — добавила Унисса.

— А где… Ох! — Деодор, побледнев, запоздало обратил внимание на Эльгу, съежившуюся за марбеттой. — Она с вами? — показал пальцем он.

— Разумеется. Эльга, выгляни.

— Да, мастер Мару.

Эльга отклонилась в сторону.

— Здрасьте.

Локоть Деодора слетел с подоконника, а ладонь прижалась к свитке в районе груди.

— Ка… Какой нежный цветок. Я однозначно сражен. В самое сердце. Какая невинность! Какая чистота!

Глаза гостя сделались масляными, на лбу проступили бисеринки пота.

— Она будет набивать ваш букет, — сказала Унисса.

— Да-а? — Деодор только что не облизнулся. — Я с превеликим удовольствием… Подождите, я несколько не так сижу.

Он, поерзав, принял торжественную позу — упер руку в бок, вобрал живот и выпятил грудь. Рыцек, объявившийся рядом, был вежливо отодвинут носком башмака.

— Так лучше?