Мастер осенних листьев

Потянувшись, вышел кафаликс с темной шкатулкой, важно проплыл на свое место, приподняв колпак, причесал редкие кудри.

— Итак, — возвестил он, — согласно Уложению Края и высокому изволению кранцвейлера Дидеканга Руе объявляю набор в мастера местечка Подонье Саморского надела!

— Ну, — сказал Эльге отец, — пошли?

— Сейчас, пап, я соберусь немножко.

Он присел перед ней.

— Страшно?

Эльга кивнула.

— Это просто начинается новая жизнь, — сказал отец. — Она будет другая, не как здесь. Ты увидишь новые земли, научишься мастерству. Мастера нужны людям, ты же видела вчера.

— А вы?

Отец улыбнулся. Эльга вдруг обнаружила, что вокруг глаз у него морщинки, одна щека выбрита небрежно, над бровью косой шрамчик, а глаза серые и чуть-чуть зеленые.

Раньше она почему-то не замечала этого, и ей стало пронзительно больно от того, что такие бесконечно важные мелочи прошли мимо.

— Мы останемся здесь, — сказал отец. — И мы будем ждать тебя, если тебе вдруг захочется нас навестить.

— Мне захочется, — сказала Эльга, на несколько мгновений ныряя лицом в складки отцовской куртки.

— Тогда пошли?

— Да.

Эльга вытерла глаза ладонью.

Дети уже выстроились перед столами. Мальчишки, конечно, почти все стояли перед Эльмуром Изори, мастером боя. В том числе и Рыцек. Четыре девчонки выбрали мастера-лекаря. Трио из долговязой дочери тети Ганабун, ее подружки и тихого мальчика, который, кажется, сидел в воскресной школе на заднем ряду, замерло рядом с мастером зверей и птиц. Перед Униссой Мару никого не было. Но мастера листьев это словно и не занимало. Она смотрела перед собой, в пустоту поверх голов, и только губы жили на ее лице — сжимались в тонкую линию и текли уголками вниз.

Эльга встала напротив.

— Ты, наверное, ошиблась, — сказала мастер, продолжая смотреть мимо.

Ее худые щеки расцвели красными пятнами.

Эльга потискала в кармашке лист, прилетевший к ногам, оглянулась на застывшего у ограды отца и твердо произнесла:

— Я хочу быть мастером, как вы.

Унисса Мару перевела на нее взгляд холодных глаз.

— Я же тебе не нравлюсь.

— Ну и что, — сказала Эльга, — я вам, наверное, тоже.

— Это верно. Что ж, — сказала мастер, криво улыбнувшись, — это твой выбор, давай руку.

Девочка протянула ладонь.

Унисса Мару извлекла из просторного рукава гладкий деревянный цилиндрик, дохнула на него, заставляя на мгновение осветиться, и стукнула им по тыльной стороне Эльгиной ладони. На коже отпечатался зеленоватый листик с остренькими зубчатыми краями.

— Будет жечься, — сказала мастер. И добавила: — Можешь идти с отцом к кафаликсу за наградой.

— А потом?

— Потом он уйдет, а ты останешься, — сказала Унисса Мару. — А завтра утром мы отправимся в Дивий Камень. Мне нужен был всего один подмастерье.

— Но я могу попрощаться…

— Нет, — сказала мастер и встала из-за стола, — попрощаться ты не можешь. Я жду тебя в третьей справа комнате наверху.

У кафаликса выстроилась небольшая очередь.

Скрипела крышка сундука, звенели эрины, в листы бумаги, извлеченные из шкатулки, вписывались имена и выбор мастерства. Рыцек, стоящий впереди, на мгновение обернувшись, показал Эльге тыльную сторону ладони с краснеющим знаком — двумя скрещенными мечами. Улыбка — до ушей, а зуба справа и сверху — нет. Мастер боя, ага, хоть сейчас на портрет.

— Имя, — сказал кафаликс, когда очередь дошла до Эльги.

— Эльга Галкава, — сказал за Эльгу отец.

— Руку.

Кафаликс посмотрел на знак, хмыкнул. Затеребил стилом по бумаге, выводя крючки букв. «…сенних…» — успела подглядеть Эльга.

— Тридцать эринов.

Стукнула крышка сундука, мешочек с монетами упал в ладонь отцу. Кафаликс махнул рукой, отгоняя Эльгу, будто муху.

— Все, девочка. Следующий!

Отец отвел ее к ограде.

— Ну что, — он присел перед дочкой, — мне, наверное, пора.

Эрины звякнули в кармане его куртки, и Эльга передумала плакать. Отец посмотрел на нее замершими глазами, чуть ли не вслепую огладил лицо и волосы, выбившиеся из-под платка. Пальцы его в конце дрогнули.

— Ну, все.

Он выпрямился.

Несколько мгновений — и отец, сутулясь, выбрался с постоялого двора за ограду. В толпе собравшихся Эльга заметила бледное лицо сестры, и помахала ей рукой.

Не больно, расставаться не больно.

Эльга закусила губу и отвернулась. А потом медленно побрела в гостиницу, обходя мастеров и подмастерий.

Внутри было пусто. Дядя Велькаст кивнул ей и продолжил натирать стойку, ожидая, наверное, что она вот-вот заблестит зеркалом, отражая его лицо. Пахло подгоревшим мясом и свежевыпеченным хлебом. Эльга заметила листик, прибившийся к ножкам лавки, и безотчетно его подняла. Рука с отметиной мастера вдруг нестерпимо зачесалась, хоть вцепляйся в нее зубами. Девочка спрятала ее под мышку. Стало чуть-чуть легче.

Широкая, расшатанная лестница привела Эльгу на второй этаж, в темный коридор с маленьким окном под сходящимися стропилами. Беленые стены. Первая, вторая, третья дверь. За дверью было тихо.

— Входи уже, — услышала Эльга глухой голос мастера. — Топчешься, топчешься…

— Я не топчусь.

Девочка толкнула дверь.