Мастер осенних листьев

А тут весна. Матушка-Утроба в силу пошла. Надо в поле, надо в хлев, надо в прядильную мастерскую. Оставляешь сына одного и думаешь, что вернешься к вечеру, а его и нет, к реке пошел да утоп.

— Понятно, — кивнула Унисса.

Они перебрались через дряхлый мосток и по скрипучему дощатому тротуару вышли к низенькому, но крепкому дому. Крыша из дранки, труба из обожженной глины. Наличники на окнах крашены давно, но желтеют издалека. В глубине двора — хозяйственный сарай, хлев, загон из жердей.

— Сюда.

Вслед за хозяйкой Унисса и Эльга направились по тропинке мимо смородиновых, робко-зеленых кустов. С близких грядок любопытно выглядывали ростки — кто идет? Слышалось взмекиванье козы и дребезжание колокольчика.

— Сюда.

Женщина поднялась на крыльцо и отворила низкую дверь.

В доме было чисто и светло. Пахло свежим хлебом. Метелки из пшеничных колосьев и вербы висели в углах. Половичок в центре, стол, черное, квадратное горнило печи. У дальней стены стояла кровать. Сноп света из окна косо падал на лоскутное одеяло.

— Вот и я, сынок.

Женщина шагнула вперед, закрывая собой Эльгу.

Одеяло осталось неподвижным, но там, куда солнечный свет не доставал, складки выдали поворот невидимой головы.

— К нам сегодня мастер листьев зашла…

Шивван резко сел.

— Зачем? — прохрипел он и поднялся, кутаясь в одеяло. — Кто с ней?

— Это всего лишь ученица, — опасливо сказала женщина, спиной оттесняя Эльгу. — Ты ее даже не увидишь.

Шаг, еще шаг назад. Эльга отступала, пока не оказалась прижата к двери. Лопатки больно стукнули о дерево.

— Не надо мне мастеров!

Шивван двинулся на женщин.

Он был крупный, плечистый, выше Рыцека и косматый. Эльге, выглянувшей из-за плеча Геттер Моэн, он показался зверем, вставшим на задние лапы.

— Пусть идут вон!

Шагнув, он задел бедром стол. Ножи стола со скрипом сдвинулись, в проход выскочил стул, и на следующем шаге Шивван ударил в него ногой.

— Вон!

Отлетев к печи, стул упал.

Присмотревшись, Эльга заметила, что глаза Шиввана крепко зажмурены — он гнал непрошеных гостей вслепую.

— Стой! — окрикнула его Унисса, одновременно выдернув вбок, к лавке в углу, ученицу.

Но Шивван не остановился. Он вытянул руку и угрожающе растопырил пальцы. Одеяло заскользило по краю стола.

— Проваливайте!

Впрочем, последний шаг ему не удался — с ладони мастера прямо в зажмуренное лицо полетела горка мелкой лиственной крошки.

Пыф-ф!

Шивван тряхнул головой, как сбитый с толку незнакомым запахом зверь.

— Что это?

— Листья, — ответила Унисса. — Я — мастер листьев. Я сделаю портрет твоей Свии.

— Вы не сможете, — глухо и как-то обреченно произнес Шивван.

— Увидишь.

Помедлив, он опустил руку.

— Я забываю ее, — с горечью признался он, помолчав. — Только глаза помню, зеленые, и улыбку. Этого мало, наверное?

— Я буду набивать букет не с твоих слов.

— Как же тогда?

— Очень просто, — сказала Унисса. — Ты ложишься обратно и просто думаешь о ней. А я прочитаю ее образ в твоем сердце.

— Так бывает?

— Бывает, сынок, бывает, — заверила его мать. — Это настоящий мастер.

Шивван ссутулился и развернулся.

— Хорошо. Я поверю.

Босыми ногами он прошлепал к кровати. Стул снова пострадал.

— Это повесьте себе, — Унисса достала набитый в доме букет.

— Ох.

Геттер Моэн застыла, разглядывая себя, расцвеченную молодыми березовыми листьями. Для нее, казалось, перестали существовать и Эльга, и Унисса, и даже сын. Наверное, она даже не смогла бы сказать, где сейчас находится. Взгляд ее медленно путешествовал по светлым лиственным переборам.

— И принесите молока, — сказала Унисса.

— Что? — очнулась женщина.

— Моей ученице — молока, а мне — какой-нибудь настойки. У вас есть рябиновая?

— Сливовая.

— Годится, — кивнула Унисса.

Женщина унесла букет, потом вернулась, выставила на стол две кружки и пропала за печью в темноте проема, ведущего вглубь дома.

Эльга из угла наблюдала, как Шивван с шумом укладывается, как неуверенно расправляет и мнет одеяло, как тени сомнения ломают его лицо. Глаза его были все еще зажмурены.

— А вы точно сделаете? — приподнял голову он.

— Да, — сказала Унисса. — Моя ученица будет сидеть за доской, ты ее не увидишь. Но она мне нужна.

— Я не смотрю.

— Ну и хорошо. Я подсяду к тебе?

— Как хотите.

Шивван сложил руки на груди, потом вытянул их вдоль тела. Пальцы сжались в кулаки. Унисса подняла опрокинутый стул и подошла с ним к кровати. Выложила доску из сумки, опустила на пол сак. Мгновение смотрела на Шиввана, словно примечая что-то.

— Эльга.

— Да, мастер Мару, — отозвалась Эльга.

— Тебе видно оттуда?

— Не совсем.

— Сядь за стол. Она сядет за стол? — спросила Унисса у Шиввана.

Тот раздул ноздри.

— Хорошо, — сказал он. — Только пусть молчит. Голос… Не хочу слышать голос.

— Что ж, — Унисса подняла доску и поставила ее на колено, — тогда я приступаю.

Первые листья зашелестели по дереву.

Появилась Геррет. На столе возникли кувшин и небольшая глиняная бутыль. С хлопком вышла восковая затычка.

Унисса, остановив руку, слушала, как льется настойка.

— Вот, госпожа мастер.

— Не в руки, на стул, — сказала Унисса.

— Да-да.

Новый стул встал рядом с мастером.