Мастер осенних листьев

Он развернул девушку, когда до распахнутых дверей, до огромного пространства из черно-белой плитки, ограниченного резными панелями, оставалось не больше трех шагов.

— Ответь мне. Если мне хочется через портреты моих слуг контролировать то, как они мне служат, как относятся, что мне нужно сделать?

— Панно, — сказала Эльга.

— Так. Дальше.

— На панно вы размещаете бук… портреты слуг, а в центре размещаете свой. Если, конечно, это касается лиственного мастерства.

— Именно его и касается.

— Тогда можно сделать, чтобы через свой портрет вы чувствовали тех, кто вам служит. Но это сложно.

Несколько мгновений Скаринар смотрел на Эльгу пустым серым глазом, затем, выгнувшись, провыл.

— О-уууу! Все-таки она не соврала.

— Кто? — спросила Эльга.

— Твоя учительница, разумеется, — пояснил Скаринар, заводя Эльгу во дворец. — Унисса. Представь, она сказала мне то же самое. Вряд ли вы сговорились, да? А мне очень хочется контролировать моих подчиненных. Край, видишь ли, очень большой, — по его лицу проскользнула недовольная гримаса. — А мои возможности… — Он махнул рукой. — Впрочем, понятно, дальше я все равно планирую расширяться. Кстати, меня здесь не очень любят.

Скаринар повернулся, и из ряда стражников выпали, скрючились у дверей две фигуры.

— Вот так, — мастер смерти улыбнулся и кивнул самому себе: — Теперь любят больше. Просто обожают. Не стой, ты же хочешь увидеть своего мастера?

— Хочу.

— Так пошли.

Снова поймав Эльгу за руку, он стремительно зашагал вперед.

Распахивались двери, кланялась обслуга, сиял свет из окон, звенел хрусталь, блестели полы. Зал зеленый, малахитовый и изумрудный, уступал место залу в розовых тонах, полному банкеток, мягких пуфиков, подушек, прозрачных занавесей, за ним следовал зал собраний, с тронным креслом у дальней стены, строгий, с пятнами отбитых гербов и изрезанным портретом прежнего кранцвейлера, дальше перед глазами Эльги промелькнули несколько сквозных комнат, полных старинной мебели, ваз и зеркал.

— Сюда, — торопил Скаринар, похохатывая.

Длинная галерея, где из ниш выглядывали каменные статуи, а в каменных вазонах сохли без воды коричневые цветы, закончилась комнатой с двумя стражниками на входе и двумя на выходе, у крепких, двустворчатых дверей.

— Погоди-погоди, — сказал Скаринар.

Он развернул Эльгу к себе, отряхнул платье, легкими касаниями поправил волосы, отступил на шаг, придирчиво оглядывая девушку. И, видимо, остался доволен.

— Ты, конечно, несколько грязновата. Так сказать, с телеги — во дворец. Но что уж поделаешь? Это участь всех, кто не хочет идти ко мне своими ногами. Готова к встрече с мастером?

— Да, — сказала Эльга.

— Думаю, это будет замечательно.

Скаринар кивнул стражникам, и те распахнули двери.

— А вот и я, — сказал он, входя в украшенный колоннами зал.

Эльга шагнула следом.

Зал был огромен. Выгнутый потолок в вышине был разрисован в рассветное небо. Пол — дубовые плашки сложного рисунка. Длинные ковровые дорожки в проходах. У стен, в простенках между окнами тонут кресла и столики.

У дальней стены…

Эльга невольно раскрыла рот, оценивая гигантское панно во всю стену, россыпи многочисленных букетов, возвышение, приставные и передвижные лесенки на колесах, мешки листьев, столы, лампы и жаровни.

— Унисса! Унисса! — закричал Скаринар. — Смотри, кого я тебе привел! Ты же так хотела ее видеть!

Эльга почти добралась до возвышения, когда из установленного на нем кресла встала мастер.

— Эльга, — с укором сказала она.

Унисса Мару исхудала и, казалось, постарела на добрый десяток лет. Длинная кофта, в рукавах которой прячутся пальцы, темное платье, сбившийся на шею платок, открывший седеющие волосы, чистотел, одуванчик, береза, чарник, полынная горечь. Дребезжащий, неверный, испуганный узор.

Эльга чуть не заплакала.

— Мастер Мару!

— Девочка моя!

Скаринар наблюдал за ними с восторженным выражением лица, приложив к губам пальцы. Казалось, сцена вызывает в нем неподдельное волнение.

— Глупая.

Унисса Мару шагнула к Эльге, но вдруг споткнулась и как-то боком повалилась на пол.

— Мастер Мару!

Эльга кинулась к лежащей без движения женщине, а Скаринар захохотал.

— Видела? Видела, как я ее? Раз — и все! Я обещал тебе встречу, я исполнил. Но, извини, не сказал, что она будет короткой. Унисса мне уже не нужна. Ты кажешься более перспективным мастером.

Эльга попыталась уловить биение жилки на шее Униссы Мару, чувствуя, как слезы закипают в глазах, подержала прыгающие пальцы у сухих губ мастера в надежде, что на них отразится пусть слабое, но дыхание, и только потом повернула голову.

— Ты!

Слезы потекли ручьем, и зал с мастером смерти превратился в цветное пятно.

— Ты!

Ненависть клокотала в Эльге. Умереть стало не страшно. Возможно, она сможет хотя бы поцарапать ублюдка. Девушка сделала шаг в направлении блескучего серебристого развода.

— Осторожнее, — откровенно веселясь, произнес Скаринар. — Ты просто одержима жаждой убийства. Это не доведет тебя до добра.

— Зачем? Зачем ты ее убил?

Эльга вслепую пошла на голос.