master of loop

— Конечно нет, — сказала Аша. «В любом случае, концепция — неправильное слово. Мы не концепции — мы живые, дышащие существа, способные владеть существующими физическими элементами, а не каким-то выдуманным ву-дзё. Ты можешь представлять концепцию Смерти, но ты не смерть, Сайлас – я хочу, чтобы ты помнил это.

«… могу ли я быть просто твоей игрушкой, и мы на этом закончим?»

«Ах, это ты, конечно. Но наша жизнь будет долгой. Нам придется диверсифицировать наши интересы. Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы заняться фортепиано?

Последовавший за этим разговор, полный космических хитросплетений и беззаботных шуток, резко контрастировал с событиями в другой палатке. Здесь принц Вален, скованный ограничениями своего инвалидного кресла, был охвачен мучительным чувством вины. Он боролся с чудовищной мыслью о том, что он может быть ответственен за разрушение собственного города. Хотя именно его родители заключили смертельный договор с «Вояджером», он, как единственный выживший родственник, нес на себе колоссальное бремя их грехов. Остатки королевства , оставленные ему, непростая задача его восстановления и подавляющая тяжесть десятков тысяч смертей смотрели на него перед лицом взыскания долгов «Вояджера».

Тайны, окутывающие Сайласа, начали проясняться, словно утренний туман, медленно раскрывающий ландшафт внизу. Вален через призму своего человеческого понимания начал понимать человека, с которым он прошёл сложное путешествие. Или, возможно, он начал понимать сущность, в которую превратился Сайлас. Это была сбивающая с толку мысль, окрашенная смесью трепета и печали, поскольку она ознаменовала кульминацию их общего путешествия.

Сайлас, которого окрестили Пророком, теперь казался совсем другим. В глубине разума Валена засело зловещее подозрение, шепчущее, что Сайлас, возможно, никогда не был по-настоящему человеком или божеством, если уж на то пошло. Он был чем-то другим, чем-то, что находилось в сумеречной зоне между смертностью и божественностью. И когда их путешествие подошло к концу, Вален пришел к ошеломляющему осознанию.

Сайлас сбросил свою полусмертную оболочку и вознесся в существование, недоступное человеческому пониманию. Он стал Путешественником. Сроки этой трансформации были неясны. Была ли это внезапная метаморфоза или постепенный сдвиг, произошедший прямо под носом Валена? Причины и механизмы этой эволюции были еще более неясными. Это были вопросы космической сложности, вопросы, которые Вален, несмотря на свой благородный статус и образованный ум, оказался совершенно неспособен их расшифровать.

А почему он должен? Он был всего лишь смертным, человеком, связанным ограничениями человеческого мышления и человеческой жизни, путешествующим по вселенной, которая была гораздо более сложной, чем могли воспринимать его человеческие чувства. Как принц, он был сведущ в делах своего королевства, хорошо осведомлен в искусствах и науках своего мира. Но когда дело доходило до вопросов космоса, он был таким же невежественным, как и любой другой человек.

В свете этого новообретенного понимания особенности Сайласа, его идиосинкразии и его сверхчеловеческая сила приобрели иное значение. Они больше не были непонятными аномалиями, а скорее ступеньками на его пути к тому, чтобы стать Вояджером. Сайлас превращался в существо космического безразличия, существо, существовавшее на плане, далеком за пределами досягаемости человечества и божественности.

Это открытие принесло Валену чувство тревожной ясности. Боги Царства, на чьих рассказах о божественной силе и мудрости он вырос, относились к Путешественникам с абсолютным почтением. Это были существа, существование которых было свидетельством бесконечной сложности и парадоксальной простоты космоса. Это были сущности, которые, несмотря на то, что были неотъемлемой частью космического механизма, оставались неуловимыми для человеческого понимания.

Человеческий разум, несмотря на свою невероятную способность к обучению и адаптации, едва ли был способен концептуализировать существование «Вояджеров», не говоря уже о понимании глубины их существа. Они были подобны далеким небесным телам, видимым невооруженным глазом, однако их истинная природа, их истинная сила были чем-то, о чем можно было только размышлять, но никогда по-настоящему не понять.

В великом космическом повествовании Сайлас стал Путешественником, свидетельством бесконечных тайн Вселенной и неустанного стремления человеческого разума к пониманию. Среди руин своей столицы Вален обнаружил, что размышляет не только о путешествии, которое он проделал с Сайласом, но и о огромном и захватывающем космосе, частью которого они оба были.

Глава 210

Боги, люди и невысказанные вещи