master of loop

“Культ относится к тебе и твоим братьям как к божествам”, — заговорил Сайлас, желая подтвердить свою теорию. “И верит, что ваша цель — воскрешение Империи. Они действуют независимо, ведомые угасшими знаниями, которые их предки едва успели спасти из горящих домов. Они хотят свергнуть Королевство и восстать из его пепла. Но их ждет неудача. Ты и твои братья… вам нет дела до Империи. Ваша единственная цель в жизни… охранять эти земли от влияния богов. Один из вас, вероятно, был источником этой руки. Они должны были почувствовать ее — нить чего-то сродни силе богов. В конце концов, я неоднократно спасал, не задумываясь. Но эта сила… должна была откуда-то взяться”.

“…” Тень продолжала слушать, молча.

“Хотя это не Боги… возможно, для тех из вас, кто сошел бы с ума от чего-либо, отдаленно приближающегося к царству Богов… это не стоило риска”, — вздохнул Сайлас, глядя на луну. “Все не имеет значения. Вы прячетесь за маской вырождения, зла. Но в конце концов… вы надеваете эти маски, чтобы спрятаться. Вы знаете, что связь остается, какой бы слабой она ни была. Иначе не было бы ни пророков, ни экзорцистов, ни каких-либо других видов Божественного. Но они есть. Это значит… что где-то там существует по крайней мере один Каирн, соединяющий сферы, пусть и едва-едва”.

“!”

“И поэтому ты надеваешь маску зла”, — продолжал Сайлас, не обращая внимания на нарастающую энергию внутри мужчины. “Надеешься выбить правду любым способом. Дворяне… жадны, как и всегда. Их власть дошла до их головы, и теперь они выжидают время. Они увидели, что делает культ, и обвинили его во всех бедах. Они используют влияние культа, чтобы растянуть армии и влияние Королевства. Пока невинные мужчины и женщины умирают, они связывают их гибель с неспособностью короля избавить Королевство от паразитов”.

“…”

“В конце концов, каким-то образом, каким-то образом эти истории столкнулись”, — Сайлас внезапно указал на себя. “И оказались передо мной. Клыки многих оскалились, но вместо истории, которая должна была быть прекрасно сотканным гобеленом детских затей, неизбежно заканчивающихся войной за королевство — как и все бессмысленные затеи — она стала… этим. Они скребут по дну бочки. Это были они? Кто сказал тебе, что они “почувствовали” Божественную энергию в этих местах?”

“…”

“А еще есть те, что за севером”, — усмехнулся Сайлас. “Воскрешают своего бога, пока остальные препираются. Используют энергию, которую мы им даем. Заключают с нами сделки под видом невмешательства. Но в этой истории они тоже потерпят неудачу. Если бы у них была сила и уверенность, они бы выступили в поход. Но… они слабы. Только сейчас я понимаю, насколько они слабы. Скорее, все, кроме двух сторон, слабы. Ты… и король”.

“…В твоей крови написана смерть, парень”, — сказал Тень, его голос был до жути спокоен. Сайлас понял — гнев, отвратительное вырождение… это была маска. “Ибо знать — значит знать слишком много. Знать все это, как ты сказал… ты не можешь быть слабым”.

“И все же слабые знают”.

“Слабые знают фрагменты”, — сказала Тень. “Даже ты… ловишь рыбу. Это правда, что у нас только одно призвание в этой и следующей жизни. Но мы не охотимся на низких детей богов, на бедные души, опьяненные святым”.

“… Я знаю, где находится Каирн”, — сказал Сайлас.

“Полагаю, что да”, — кивнула Тень. “Но ты нам не скажешь”.

“Верно. Я не буду”, — кивнул Сайлас.

“Тогда зачем ты пришел сюда?” — спросила Тень. “Твой Путь — это не Путь Богов. Как и мы, ты открыл альтернативный путь к силе. Способ развязать цепи и встать во весь рост. Ты перешагнул границы, мальчик. Гордись этим и странствуй. По возможности подальше от этого грязного места”.

“… Боюсь, я не могу этого сделать”, — усмехнулся Сайлас, покачав головой. “Моя жизнь и моя смерть связаны с этими землями, как и твоя”.

“Ты умрешь, мальчик”, — сказала Тень.

“Умереть… значит жить”, — пробормотал Сайлас, медленно доставая меч, серебряное мерцание которого сверкало на фоне белого снега внизу. “Теперь все истории имеют смысл… кроме моей собственной. Зачем я здесь?” — размышлял он, медленно направляя энергию через пальцы в клинок. “Какова моя цель? В чем мое призвание?” Лезвие дрожало и кричало, словно живая душа, охваченная огнем жизни. Тень спокойно наблюдал и молча слушал. “Почему, пока другие живут и умирают в неведении, я должен прожить каждую ложь и каждую правду своими костями?”

Лезвие гудело, и глаза Тени расширились — это был гул вечности, гул призвания, которое должно было быть отсечено. Это была песня арфы, на которую когда-то нанизывали пальцы неумирающих; и это был гул песни, которая когда-то давно пронзила когтями сердце Бога.

“Это были не боги, не ты, не король”, — сказал Сайлас. “Есть только один другой”.

“Он знает”, — прошептал голос из ниоткуда и отовсюду, заморозив время. Энергия Сайласа резко рассеялась, когда его глаза поднялись вверх. С разноцветной луны спустилась фигура, пара, возникшая из бесформенных цветов. “Дорогая лань”.

“Действительно, дорогая ворона. “

“Но он еще не знает, дорогая лань”.

“Однажды он это сделает, дорогая ворона”.