master of loop

“Способность к маскировке — да, она очень явно магическая”, — продолжал Деррек. “Но что такое невидимость? Это просто окрашивание одежды в цвет окружающего тебя мира? Это немая личность, которая не выделяется? Способность стоять на месте и быть незамеченным? Все это и многое другое? Все, включая магию, разбивается на все более мелкие кусочки — ты не можешь представить себе невидимость целиком, потому что она является комбинацией многих других вещей. Поэтому, вместо того чтобы начинать с самого верха, давайте начнем с самого низа. Забудь об энергии, забудь о магии. Я просто хочу, чтобы ты представил, как стоишь на месте и сливаешься с окружающей средой. Стань, так сказать, статуей, на которую никто не обратит внимания. Ты не… невидим. Ты просто визуально неразличим. Снова сделай глубокий вдох. Закрой глаза”, — Сайлас снова последовал указаниям Деррека, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. “Ты в комнате. Вокруг сотни людей, они общаются, живут, существуют. Ты один. Один среди них. Они тебя не видят”, — это было несложно представить, размышлял Сайлас.

Вместо того чтобы представить себя в замке, его воспоминания вернулись на Землю. Ему снова было девятнадцать лет. Шел дождь. Была ночь. Он сидел в грязи, с грязной сумкой на боку, глядя на качающийся свет крыльца. Его только что выгнали. Он все еще видел их в окнах. Смотрят. Осуждают. Их. Соседей. Сотни глаз смотрят… но не видят, как будто его там нет. Призрачные глаза, которые буравили его насквозь. Он был один. Он был один посреди тысячи душ, дрейфующих в дождливой грязи. Он помнил боль, помнил стыд, помнил ярость, агонию, смесь тысячи эмоций, слившихся в конце концов в одну: безразличие. Холодная, заброшенная невидимость.

Он помнил, как встал. Он помнил, как пнул сумку у дома. Он помнил, как бросил на них последний взгляд. Он помнил, как повернулся и пошел прочь в ночь. Никто не вышел. Никто не окликнул. Никто не сказал “прощай”. Никто не спросил. Никто не видел. Никто. Никто. Никто.

“Да, да, именно так!” Голос Деррека сумел пробиться в его сознание. “Почувствуй это”, — направлял его голос. “Это странное, почти покалывающее ощущение в твоих конечностях? Ты чувствуешь это?”

“Д-да”, — неуверенно ответил Сайлас.

“Это магия”, — сказал Деррек. “Хватайся за нее. Не дай ей ускользнуть. Держись за нее. Ты слышишь меня? Держись за нее!”

“Я держу! Я держу!” воскликнул Сайлас, направив все свое внимание на шесть “сладких точек”, где он чувствовал себя странно. Это было ощущение, которого он никогда раньше не испытывал — лучше всего он мог описать его так: как будто у него зудит горло, эта задняя точка… но в то же время ее почесывают. Объединение разочарования и удовольствия.

“Открой глаза”, — следуя команде Деррека, Сайлас открыл глаза и посмотрел вниз. Между двумя его руками лежал крошечный шарик света — размером с рисовое зернышко, едва заметный. Но он был там. Он мерцал. Он был прекрасен. “Это энергия. Используй ее, сейчас, чтобы освободить меня”.

“…” Сайлас ярко улыбнулся, слезы застилали уголки его глаз. Он бездумно затолкал крошечный шарик в осколок, уже не заботясь об этом. В конце концов, он сделал это. Он использовал магию. Она была короткой, слабой, жалкой, но он сделал это. Это не было невозможно. По крайней мере, он не был полностью искалечен в этой области. Была надежда. Не для этой петли — поскольку он, несомненно, умрет в тот момент, когда Деррек покинет осколок, — но для будущих. Магия, похоже, была связана со знаниями — как и талисманы. Если все дело в визуализации, он мог бы тренироваться сколько угодно долго в пределах одной петли, став сильнейшим в мире. Черт, почему у меня такое чувство, что я только что сглазил себя… снова?

Осколок вспыхнул ярким изумрудным светом, на мгновение ослепив Сайласа. Когда он открыл глаза, то увидел, что осколок исчез, а на его месте стоит Деррек. Выражение его лица было… сложным, если не сказать больше. В нем было много гнева, немного любопытства, немного стыда и еще больше гнева. Сайлас робко улыбнулся ему.

“Иди вперед”, — сказал он. “Делай то, что должен”.

“… Я не убью тебя, фальшивый мессия”, — слова Деррека потрясли Сайласа. Уже дважды, понял он, его шокировали поступки людей.

“Почему бы и нет?” спросил Сайлас.

“Потому что ты говорил мне правду”, — сказал Деррек. “А я не могу с чистой совестью убить честного человека, даже если он шарлатан”. Ха. Честный шарлатан. Мир действительно сходит с ума…

“О, так я тебя покорил?”

“Ни в малейшей степени”.

“Но ты не убьешь меня?”

“Личное кредо”.

“Очень похоже на то, что ты справляешься с тем, что ты вроде как шарлатан”, — сказал Сайлас.

“…”

“О, я задел за живое? Знаешь, на самом деле тебе не должно быть стыдно. Я покорил немало людей своим неиссякаемым обаянием”.

“… хаааа”, — вздохнул Деррек — это был глубокий, глубокий вздох, который казался слишком тяжелым, чтобы Сайлас мог его упомянуть. “Ты играешь с огнем. Вкратце, это прекрасно — но не жди, что мир будет так же добр к тебе, фальшивому мессии, как мы с принцем. В первый раз, когда ты сделаешь это с кем-то другим, ты будешь сожжен”.