Мастер ножей

Разумеется, думал. А кто не думает? В детстве меня воспитывали в фермерском духе. Чем больше детей, тем лучше. Рабочие руки. Гильдия дала мне новую философию, и я перестал думать как нормальный человек.

Но я больше не служу гильдии.

Вслух я сказал:

– Меня не готовили к этому.

– Бедный мастер. – Мерт покачала головой. – А сам ты чего хочешь?

Действительно – чего я хочу?

Разговаривая, мы забрели в лабиринт узких улочек, извивающихся в сердце верхнего города. Эти аппендиксы то ныряли в тесные арки, то спускались ступеньками к непонятным лавкам и крошечным тавернам, то выходили на каменные парапеты, примыкавшие к задним стенам домов. У наших ног стелились причудливые тени. В небе завис исполинский лунный зрачок. Изредка в провалах между домами просматривался второй серп – едва очерченный, совсем молодой. Наши шаги гулким эхом разносились по ветреным переулкам.

Чего я хочу?

Я больше не мастер ножей. Я простой наемник. Я не верю в идеи сохранения мира, не считаю себя творцом истории. Я служу человеку из Внемирья за монеты и крупицы знаний, которыми он может поделиться. А что дальше? Произойдет великая битва. Падут города, рухнут цивилизации. Восстанут новые боги и новые короли. Такое случалось не раз. И вновь повторится. Я умею выживать, поэтому вне зависимости от исхода войны найду свой угол. Но к чему я стремлюсь? К тихой старости? К познанию чего-то запредельного? К выполнению долга любой ценой? Какого именно долга?

Вопросы быстро вколачивали меня в мир звезд и теней. Я понял, что ответов на них пока нет.

– Вот что, – сказал я. – Наверное, мне нужен какой-то смысл. Но я пока с этим не определился. Раньше я защищал Храмы, а теперь чужие интересы. Когда все закончится, я переберусь на Миядзаки. Мне тут нравится. Поживу какое-то время и решу, что делать дальше.

– Почему Миядзаки? – спросила Мерт. – Ты был на Вертерисе? Видел Радужный Мост?

– Нет, – признал я. – Но это не важно.

Здесь я впервые почувствовал себя человеком. Не мастером ножей или изгнанником, прячущимся от гнева владык. Простым человеком.

– Когда-нибудь, – сказала Мерт, – ты услышишь мою историю.

Мы стояли на площади. В центре чернел пересохший фонтан, за которым возвышалась громада ратуши. Провалы арок, запертые двери торговых домов и представительств ремесленных гильдий. Мимо нас прошли стражники. Они тихо переговаривались, держа в руках факелы.

Атолл медленно плыл сквозь пространство ночи. Где-то внизу простиралось море. Где-то армады второго материка готовились к вторжению. Переделанные демиурги всплывали из мрачных колодцев, тянули щупальца к своим жертвам. Скрир шел по нашему следу. Величественно проплывали над миром людей браннеры. Рлоки охотились в своих ментальных угодьях, разрывая ткань бытия. Твердь и Облака жили своей жизнью, а я пытался найти здесь свое место.

Все это вмиг навалилось на меня.

Налетел порыв ветра.

Вдруг я почувствовал, что Мерт прижимается ко мне. Очень странное зрелище – тренированные убийцы, привыкшие подчиняться строгим канонам и вековым предписаниям, обнимаются посреди безлюдной городской площади.

Время застыло.

А потом ожили куранты, отбивая полночь.

Глава 8 Осколок прошлого

Проводив Мерт, я отправился назад. Путь был неблизкий – мне пришлось выбираться из центра булыжника, спускаться по пристенным коридорам и тихо прокрадываться к своей постели. Брин и Навсикая спали. Восточный край горизонта начал светлеть.

Закрыв глаза, я провалился во тьму без сновидений.

Утром меня разбудили запах готовящейся еды и приглушенные голоса из кухни. Солнце поднялось уже достаточно высоко и теперь рвалось внутрь гостиной сквозь стеклянный фасад.

Грозовой фронт отступил.

Я наблюдал, как в тучах образуются разрывы. Невидимая рука растягивала клочья сизоватой пены по небесным просторам. Приблизившись к панорамному окну, я увидел внизу море. Зрелище приковало взгляд. Я не сразу вспомнил, что завернут в одеяло, а моя одежда валяется на полу.

Пришлось одеться.

Собравшись с духом, направился в душ. Чтобы помыться в пристенном доме, нужно открыть дверь в задней стене гостиной и выйти на узкую, огороженную деревянными перилами, площадку. Отсюда вверх уходила лестница – вделанные в стену жилища металлические скобы. Душевая кабина, словно ласточкино гнездо, пристроилась между скалой и верхним ярусом дома. Дощатая коробка, соединенная системой труб с городской канализацией. По одним трубам подавалась горячая и холодная вода, по другим сливались отходы. Между кабиной и домом протянулся шаткий мостик – доски настила на веревочной основе.

Я взобрался по скобам на вторую площадку, перешел по мостику над каменной расселиной, держась за толстые канаты, и открыл скрипнувшую дверь. Крыша коробки была немного скошена. Свет лился внутрь сквозь врезанное круглое окошко. Я разделся, достал из рюкзака полотенце, мыло и свежее белье, сложил все это на полку в углу. Шагнул в отгороженный закуток и почувствовал под ногами деревянную сливную решетку. Поднял руку, нащупал кран и пустил воду.

Душем я научился пользоваться на террасах Трордора.