Мастер ножей

Мое жилище олицетворяло аскетизм и неприхотливость. Это был деревянный домик с односкатной крышей и площадкой для медитации. Кровать отсутствовала. Я спал на шкуре горного барса и укрывался стеганым плотным одеялом. Планировка дома – две комнаты, туалет и умывальник. Гильдия располагала надежной системой канализации, связанной с городскими коллекторами под горой. Воду мы получали из многочисленных ручьев и ледника. Так что я мог сходить в сортир, потянуть за веревочку и насладиться процессом спуска фекалий. Это серьезно контрастировало с тем, к чему я привык на отцовском хуторе… Как я уже говорил, комнат было две. В одной из них я жил. Там хранились мои вещи, большую часть которых составляли учебные тисовые клинки и свитки с рунами, а также выданные мне тома «Истории Гильдии ножей». Арсенал тисовых ножей впечатлял: метательные клинки различных форм, размеров и балансировки, дуэльные ножи, дискообразные чакры, сюрикены, кривые керамбиты, парные бабочки… Ученикам строго-настрого запрещали пользоваться настоящим оружием. В центре дремал каменный очаг, бездействующий в эту пору года. Стены моей комнаты украшали изречения Наставников прошлого. Далеко не все перлы я мог прочесть, поскольку они были написаны на тер, языке древней Державы, мифическом языке предтеч… которому меня тоже учили. Он отличался от державного наречия, общепринятого на Тверди. Не в лучшую сторону, если честно. Значение большинства слов и выражений тер попросту от меня ускользало. Признаюсь, я и на наречии не умел читать, пока Вячеслав не взялся за мое обучение.

Вторая комната скрывалась от меня за мощной бронированной дверью, запертой до поры до времени. Я всегда думал, что это загадка, которую мне предстоит разгадать. Экзамен на зрелость.

В северо-восточном углу моей комнаты на низкой подставке стояла клепсидра. За ночь вода переливалась из одной емкости в другую, и под давлением жидкости срабатывала пружина. Выдвигалось лезвие, оно перерезало нить с подвешенным металлическим шариком. Шарик с грохотом падал на жестяную тарелку. Всегда в одно и то же время. Если я забывал перевернуть вечером клепсидру и заново подвесить шарик, Вячеслав бил меня палкой. Если я не просыпался от звука упавшего шарика – экзекуция повторялась.

Каждое утро начиналось одинаково.

Падал шарик. Я вставал с постели. Шел в туалет, умывался и приводил себя в порядок. Одевался в холщовые, не сковывающие движений штаны и такую же рубаху. Обувал сандалии и бежал к душевым кабинкам, пока они еще не заняты. Тому из учеников, кто прибегал последним, всегда приходилось ждать. Освежившись, я возвращался к домику, поднимался по деревянной лесенке на крышу и, подобно другим ученикам, около часа проводил в созерцании. Затем начинались занятия. Групповая лекция по истории и кодексу гильдии, индивидуальные уроки со своим Наставником. Теория и практика. Практики всегда больше, и вся она, за малым исключением, боевая. Уроки перемежались бегом и упражнениями на выносливость.

В то утро наступил особенный день.

Я понял, для чего предназначалась вторая комната. После занятий Наставник поманил меня пальцем.

– Ольгерд, – сказал он, – мне надо кое-что тебе показать.

Я повиновался.

Мы направились вверх по узкой тропе, огороженной вбитыми в скалу штырями с протянутой меж ними ржавой цепью. Туда, где читались групповые лекции, на террасы Познания. Во мне крепли светлые предчувствия. Я не мог их объяснить, но что-то подсказывало – учитель приготовил сюрприз.

Приблизившись к длинному зданию с островерхой крышей, мы остановились у самого входа. Я понимал, что ученики покинули зал и сейчас там пусто. Однако сердце усиленно билось.

– Открой дверь, – сказал Вячеслав.

– Это дополнительный урок, Наставник?

Лицо Вячеслава озарилось едва заметной улыбкой.

– Нет, мой мальчик.

– Вы пойдете со мной?

Он покачал головой:

– Это только для тебя.

Кивнув, я потянулся к латунной ручке двери. И ощутил волну. Словно кто-то искал друга. Или маму. Заполняя пространство потоками тепла в надежде, что кто-нибудь откликнется. Кто-нибудь, подходящий на эту роль. Потому что мне одиноко, и я провел много дней в пути. Нет, не я. Тот, кто ждал меня за дверью.

Существо.

Я мысленно потянулся к нему, и оно откликнулось. Всплеск радости. Оно такое же маленькое, как и я.

Дверь мягко отворилась.

Рлок был размером с дворнягу. Белый и пушистый. Вот только клыки, когда он открыл пасть, сразу сообщили, что передо мной хищник.

Существо издало утробный звук.

– Рык, – сказал я. – Теперь это твое имя.

Я мысленно повторил это. И зверь принял то, что было сказано.

Вячеслав ждал меня снаружи. Он улыбнулся, увидев, что я держу животное на руках.

– Это полярный рлок, Ольгерд. Ты слышал о них?

Кивнул.

– Хорошо. – Наставник протянул мне ключ. – Теперь он твой. И будет жить в запертой комнате.

– Почему? – Меня поразила дикая несправедливость. – Почему я должен его закрывать?

– Потому. – Голос Наставника сделался жестким. Он чеканил каждое слово. – Потому, что если в твое жилище войдет кто-либо, кроме тебя, рлок постарается его убить. И, вероятно, преуспеет в этом.