Мастер-класс

— Спорить готов, день у нашей Фредди прошел прекрасно. Если она хотя бы отчасти вырастет похожей на свою старшую сестру, то у нее и дальше все будет отлично. — На самом деле он просто что-то сказал о Фредди, а не поговорил с ней, и мне пришлось пнуть его под столом в третий раз. На этот раз он все-таки обратился к девочке: — Верно, Фредерика?

Малколму никогда не нравилось уменьшительное имя Фредди, и он каждый раз, обращаясь к ней, это подчеркивал.

— Да, папочка, конечно, — откликнулась Фредди механическим голосом будильника. И почти сразу спросила: — Мам, извини, можно мне выйти из-за стола? — А потом, не дожидаясь ответа, оттолкнула свой стул и буквально бросилась по коридору в свою комнату. Нет, пожалуй, не бросилась, это слово тут не подходило: она выкатилась или выскользнула в коридор. Во всяком случае, ее движения были куда более сложными и выразительными. Мне показалось, что так могло бы вести себя маленькое и осторожное ночное животное.

Энн тут же встала и вышла следом за ней, сказав отцу:

— Я сейчас вернусь, пап.

Когда мне показалось, что Энн уже достаточно далеко и не может меня слышать, я, качая головой, укоризненно посмотрела на мужа.

— Можно подумать, шестнадцать лет назад именно с тобой была связана пуповиной наша старшая дочь! Впрочем, неважно. Я хотела тебе сообщить, что сегодня на нашу улицу приезжал желтый автобус. — Я старалась говорить спокойно, одновременно очищая от обертки яичный ролл.

— Хм…

— Только и всего? И ты не видишь в этом ничего особенного?

Он пожал плечами.

— Я ведь, кажется, тебе уже говорил, что у нас возникли некоторые изменения в графике. Оповещение соответствующим школам было разослано несколько недель назад. — Он взял у меня из рук ролл с яйцом. — Тебе ведь наверняка не стоит есть еще один ролл, Эл. Это же сплошной холестерин.

Больше всего мне хотелось рявкнуть: Убери свои грязные лапы от моего гребаного ролла! Но я, разумеется, сдержалась и продолжила задавать интересующие меня вопросы.

— Неужели тебе безразлично, кого этот автобус забрал?

— Ну и кого?

— Джуди Грин, нашу соседку.

Я заметила, что глаза Малколма слегка расширились от удивления, но в целом выражение его лица осталось неизменным.

— Малк, ты же хорошо знаешь Джуди! Они с Энн с пяти лет лучшие подруги.

— Да, верно, — признался он. — Пожалуй, я эту девочку помню.

Ну, погоди! Я отняла у него свой ролл и, забыв снять с него промасленную оболочку, злобно куснула, желая показать, что на дерьмовые замечания Малколма насчет избытка холестерина мне плевать.

— Значит, ты, пожалуй, ее помнишь? Ради бога, Малколм, перестань притворяться! Джуди только в прошлые выходные у нас ночевала. Они то и дело с Энн друг у друга ночуют. А в воскресенье утром мы пекли оладьи с шоколадной крошкой, и после завтрака девочки попросили тебя помочь им с домашним заданием. Или, может, ты, черт побери, и этого не помнишь?

Я и не заметила, как вернулась Энн, которая тут же спросила:

— А что нужно помнить?

— Как ты выражаешься, Эл! Последи за речью, — покосился в мою сторону Малколм.

— Нечего делать мне замечания, я не твоя… секретарша! — Теперь я уже окончательно разозлилась. Я давно уже не была так зла, как сейчас, но все же заставила себя умолкнуть и сделать несколько глубоких вдохов, как рекомендует йога, прежде чем заговорить снова, но до конца сдержаться все же не смогла: — Джуди никак не могла провалить тест за прошлый месяц! Никак не могла!

— Секундочку, — вмешалась Энн. — Неужели Джуди провалилась? Но это же просто невозможно! Джуди в нашем классе — натуральная гребаная звезда. Ой, извини, мам! Я хотела сказать, рок-звезда. — Малколм словно ничего не заметил: ни слова досады или упрека. — Короче, мам: провалить тест Джуди никак не могла! — И Энн выбежала из комнаты, ее пальцы в бешеном темпе скользили по экрану айфона.

Когда мы снова остались одни, я, гневно глянув на Малколма, рявкнула:

— Я же тебе говорила, черт побери!

И что же он мне ответил? Ничего. Пожал плечами. Да-да, именно пожал плечами и палочками аккуратно отщипнул кусочек баклажана.

А ведь когда-то я любила мужчину, который сидел сейчас напротив меня. Я полюбила его за ум и обширные знания, за его отношение ко мне — «Я всегда, всегда буду заботиться о тебе, моя дорогая». И долгое время я по собственной воле смотрела на него снизу вверх. Чтобы заполучить его, мне пришлось отказаться от кое-чего очень для меня важного. От чего-то такого, о чем я до сих пор жалею и хотела бы вернуть.

И вот сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, как глупо я тогда поступила и в какое дерьмо в итоге вляпалась.

Глава одиннадцатая

ТОГДА: