Мастер харакири

После смерти матери квартира выглядела нежилой. Даже остатки хлеба на столе в кухне успели зачерстветь.

Лешка взял покрытый белым налетом кусок ржаного хлеба и стал грызть, расхаживая по комнатам, словно надеялся, что мать еще где-то здесь.

Внезапно зазвонил телефон.

Лешка даже вздрогнул. «Кто это может быть?» Но трубку снимать не стал. Хотя телефон настойчиво надрывался резкой трелью.

Прошла минута-другая, и телефон умолк.

Тишина в квартире казалась сдавливающей, и, чтобы не сойти с ума, Лешка включил телевизор. Пусть хоть кто-нибудь разговаривает. Неважно о чем. Иначе можно свихнуться.

Он плюхнулся в кресло и стал тупо глядеть на экран. Все его мысли были о мести. Теперь он знает, кто убил его мать. Манай. Чума. Можно и тех двоих мордоворотов убрать. Все они уверены, что его нет. Для них он лежит там, в земле, на поляне в лесу.

Глава 11

В половине одиннадцатого к ресторану «Сказка» подкатил новенький черный «Форд».

В нем сидели четверо: Манай, Чума и две молоденькие девчушки из украины, приехавшие в Москву только вчера.

Манай и обе девчушки вылезли, а Чума остался за рулем.

– Ты только недолго, – сказал Манай, прижимая к себе за попку малолетнюю блондинку с большой грудью.

– Я мигом, – пообещал Чума, улыбнувшись девушкам. Для удобства посетителей автостоянка находилась прямо за углом ресторана, занимая заднюю часть территории.

Ни Манай, ни Чума не обратили внимания на старый оранжевый «Запорожец», приехавший к ресторану вслед за ними.

Он остановился на противоположной стороне улицы, явно не претендуя на место на автостоянке. Сидевший за его рулем человек не выходил из машины до тех пор, пока «Форд» не въехал на стоянку. Тогда он быстро открыл дверцу и вылез, прикрываясь темнотой. Избегая освещенных мест, не спеша направился к автостоянке. Он шел так мягко, что его шагов было не слышно. Прошел до решетчатого ограждения и встал в тени.

Чума загнал машину под фонарь, чтобы ее было видно со всех сторон, запер дверцу и сказал охраннику, топтавшемуся возле шлагбаума:

– Смотри за ним. Чтоб никто не поцарапал. Понял меня?

Охранник старался не портить отношений с бандитами. И поэтому униженно промолчал, когда, выходя, Чума несильно ударил его в живот со словами:

– Служи честно!

Тихонько посвистывая, Чума пошел по дорожке вдоль решетчатого ограждения. Он был в хорошем настроении. Сейчас они посидят пару часиков с этими телками, а потом поедут к нему на хату. Чума соскучился по свежачку. Местные шлюхи надоели.

И вдруг Чума увидел человека.

Чума никогда никого не боялся, а тут вздрогнул, настолько неожиданно тот появился перед ним. Глаза его испуганно забегали. Раскрыл рот, но сказать ничего не успел. Он почувствовал, как что-то больно кольнуло его в низ живота, и сразу же по всему животу разлилась жгучая боль.

В его живот вошло лезвие здоровенного ножа. Причем острие лезвия было направлено вверх.

Рука, державшая нож, вогнала его в живот по самую рукоять и тут же потянула нож назад, поднимая его вверх. И чем выше поднималось остро отточенное лезвие, раскраивая Чуме живот, тем сильнее стонал он от боли.

Разрез получился от самого низа живота до грудной клетки.

Чума еще стоял на ногах, а из распоротого живота на асфальт, прямо ему под ноги, опускались обезображенные ножом внутренности. Теперь он уже не видел того, кто его ударил. Смотрел на разрезанную куртку и окровавленную белую рубашку, совершенно новую, специально надетую по случаю посещения ресторана.

Чума хватал руками кишки, стараясь удержать их, не дать расползтись по асфальту, а потом, заорав нечеловеческим голосом, упал в лужу крови.

Дежуривший возле ресторана постовой милиционер, услыхав этот вопль, схватился за кобуру и кинулся за угол, в темноту. Увидел лежащего с выпотрошенным животом парня и уходящего человека, закричал как бешеный:

– Стоять! Стрелять буду!

Тот остановился, замер не оборачиваясь, но рук не поднял.

– Я сказал, стоять! Пристрелю! – еще громче прокричал сержантик, хотя тот и так стоял.

Постовой схватился за рацию, но впопыхах что-то не так нажал, заматерился.

И вдруг тот человек резко обернулся и, сделав стремительный выпад к милиционеру, ударил его в живот ножом, лезвием кверху.

Резкий рывок ножа назад – и милицейский китель вместе с курткой из кожзаменителя расползся, разрезанный до грудной клетки.

Сержант выкатил от боли глаза, надрывно закашлялся, и изо рта его выкатились кровавые пузыри.

Внутренности мента поползли по асфальту. И тот, лежа в крови, уставился тускнеющими глазами на быстро уходящего по дорожке человека.

Охранник с автостоянки боязливо подошел. В его обязанности не входило покидать территорию стоянки и оказывать кому-то помощь. И вышел он из любопытства. Слышал, кричал кто-то.

Он глянул на обезображенные трупы Чумы и сержанта, и его тут же стошнило. Забыв, что у него в будке есть телефон, он побежал к ресторану, к дежурившему на дверях швейцару, чтобы тот вызвал «Скорую».

«Скорая помощь» приехала на удивление быстро, но и Чума, и сержант были уже мертвы.

Манай схватил седого фельдшера за грудки.

– Ты, падла зачуханная!! Сделай что-нибудь!