Мастер икебаны

И правда — что за пустяковый мотив для убийства: месть за классическое корпоративное вставление палок в колеса. Или не пустяковый?

Все еще думая о Мэри, я набрала номер тети Норие в Йокохаме, но кузен Том тихо сообщил мне, что родители отправились в постель.

— Но сейчас только полдесятого! — В японской семье мало кто способен улечься спать до полуночи, так уж заведено. Дети и мужья возвращаются домой между десятью и одиннадцатью.

— Они теперь часто так делают. — Том перешел на шепот. — Это очень хорошо и правильно.

— Ты хочешь сказать, что они... — Я запнулась. Даже не знаю почему, но я не могла представить себе тетю и дядю в объятиях друг друга.

— Не будь такой циничной! Они просто разговаривают. Ему необходимо выговориться. Беда в том, что мать совершенно забросила и дом, и меня. Мне приходиться стряпать самому, пока они ведут беседы в уединении.

— Зато ты научишься готовить и тем обрадуешь свою будущую жену, — поддела я его. — Ты сейчас далеко от них, они могут тебя слышать?

— Не могут, я в гостиной, а они наверху, в спальне.

— Я хочу кое-что у тебя спросить. Твоя мама упоминала об анонимных письмах, которые она получала в течение многих лет. В письмах были хайку известных поэтов. В этих хайку зашифрованы некие сообщения. Тебе что-нибудь об этом известно?

— Первый раз слышу. Мама никогда об этом не говорила. Правда, в прошлом году я застал ее плачущей в комнате, где у нас стиральная машина, со смятым письмом в руке. Я спросил, в чем дело, и она наскоро сочинила историю о слишком большом счете за какие-то домашние покупки. При этом я успел заметить, что на конверте не было ни названия компании, ни даже почтовой марки.

— И что же? Ты сделал вид, что поверил, и оставил ее в покое?

— Мне и в голову не пришло, что она мне лжет. В тот момент я думал только о том, что ланч запаздывает, а мне нужно идти на работу. Пожалуй, это было эгоистично, да?

— Приходилось ли тебе слышать, как она говорит о иемото? — поменяла я тему.

— Почти никогда. Подробности своей жизни в мире икебаны мать всегда держала при себе. К тому же эта жизнь стала такой активной, только когда Чика поступила в колледж и уехала из дома.

Ну да, Чика. Моя кузина Чика. Ее рождение, воспитание и связанные с этим обязанности довольно долго удерживали тетю вдалеке от школы Каяма.

— А что, иемото имеет отношение к этим письмам с хайку? — насторожился Том.

— Думаю, что да, — ответила я. — Как бы там ни было, тебе следует присмотреть за матерью. Я за нее волнуюсь.

— А я волнуюсь за тебя, Рей. Похоже, ты снова вышла на тропу войны. Что там, кстати, с этим «Нолвадексом»?

— Ты оказался прав. Я спросила у госпожи Коды, и она подтвердила, что лекарство ей прописали после того, как диагностировали рак груди. Я, разумеется, пообещала, что сохраню все в секрете, но ведь ты все равно уже знаешь...

— Насчет меня можно не беспокоиться. Я умею хранить врачебную тайну. Нет ли у нее рецидива? Я мог бы помочь ей, устроив консультацию с хорошим врачом в онкологической клинике.

— За ней есть кому присмотреть. Но с врачом-онкологом я сама хотела бы побеседовать. У меня есть вопрос: существует ли связь между раком груди и пестицидами.

— Вот как? Ты работаешь рука об руку с этими экологическими зилотами, напавшими на мою мать? — ужаснулся Том.

— Нет, но подумай: это ведь может повредить и твоей матери, да и не только ей. Женщины, имеющие дело с цветами...

— Послушай, Рей, — перебил он меня, — существует множество вещей, способных повредить моей матери. Погоди, кто-то открывает дверь наверху. — Он понизил голос. — Они спускаются. Я должен буду положить трубку...

И он ее тут же положил.

Всю ночь мне снились непомерно разросшиеся цветы, источающие ядовитый аромат, так что я проснулась слишком рано. Досматривать этот сон у меня не было ни сил, ни желания. На часах было всего семь утра, на календаре суббота, так что моя традиционная пробежка обещала оказаться приятной. Ни тебе бензинового смога, ни утреннего трафика, ни спешащих прохожих, можно пробежаться от Янаки до самого Очаномидзу как по гладкой парковой тропинке.

Я бежала по аллее, под сенью вишневых деревьев, размышляя о том, как люди — сознательно или бессознательно — делят опадающий вишневый мусор на листья и лепестки, когда подметают дорожки. Листья были сметены и собраны в аккуратные кучки на обочинах, лепестки же никто не трогал, они по-прежнему покрывали асфальт тонким шуршащим слоем. Мои кроссовки безжалостно вминали лепестки в землю, я бежала по аллее, а за мной тянулось серое полотно в розовый горошек.

«Том застал Норие в слезах над стихотворным посланием», — думала я. То есть я думала, что это было именно хайку. Такое же загадочное, как и те, что получила я.

Мне не терпелось рассказать обо всем Такео, но что-то меня удерживало. Я была в нем не слишком уверена, вот что. Хотел ли он найти убийцу Сакуры и тем самым снять обвинение с моей тети? Или сам пробирался ощупью в потемках, толком не зная своей цели? «Не ищет ли он черную кошку там, где ее вовсе нет», — думала я.