Мастер Игры

Благодаря своим усилиям Пруст из подмастерья вырос в зрелого писателя и переводчика, а потом и умелого ро­маниста, точно знавшего, о чем ему писать, как должен звучать голос рассказчика и как ему приступить к своему предмету.

После того как Пруст приступил к работе над романом, с ним произошло третье преображение. Воспоминания и мысли хлынули потоком. Книга росла, расширялась, но писатель не терял контроля, внутренним чутьем по­стигая, какой она станет и как отдельные кусочки мозаи­ки лягут в общий узор. Необъятная эпопея жила и ды­шала в его сознании. Он, в свою очередь, жил в каждом из персонажей и во всем срезе французского общества, о котором писал.

Особенно важно то, что он полностью сливался с рас­сказчиком (который, собственно, и был Прустом), от­крываясь читателям настолько, что у них возникает чув­ство, что они изнутри воспринимают переживания дру­гого человека. Достичь этого удивительного эффекта Прусту позволила сила интуиции, развившаяся в резуль­тате тридцати лет непрерывной работы и анализа.

И нам, как Прусту, тоже необходимо поддерживать в себе чувство предназначения, ощущая связь с ним посто­янно. Каждый из нас неповторим и уникален, а цель уникальности именно в этом.

Любой свой промах, по­меху в работе или препятствие мы должны рассматри­вать как испытания в пути, как семена, которые мы сажа­ем, чтобы вырастить и получить плоды, — нужно только знать, как за ними ухаживать.

Ни один миг не пройдет даром, если вы внимательны и извлекаете уроки из любой ситуации. Постоянно и с усердием занимаясь предметом, к которому направляет вас призвание, атакуя его с разных сторон и рассматри­вая во всевозможных плоскостях, вы удобряете почву для того, чтобы эти семена пустили корни. Сейчас вы може­те и не видеть, во что все это выльется впоследствии, но выльется, уж поверьте. Ни в коем случае не теряйте свя­зи с делом своей жизни, и тогда, сами того не сознавая, при любом жизненном повороте вы будете делать вер­ный выбор. Со временем мастерство придет к вам.

Интуиция высшего уровня, о которой мы сейчас толку­ем, имеет прямое отношение к нашему развитию как раз­умных животных. Важно понимать, что у этого явления есть эволюционная цель, имеющая непосредственное от­ношение к временам, в которые мы живем.

Происхождение совершенной интуиции

Оса аммофила — Интуиция и наши древние предки — Мнемонические связи — Бобби Фишер и связи мозга — Обработка сложной информа­ции — Толерантность к хаосу — Наращивание объема памяти — При­меры высокой интуиции и юношеской свежести восприятия в преклон­ном возрасте

Почти для всех животных проворство и скорость реак­ции — важнейшее свойство, позволяющее выжить. За считаные секунды может решиться, окажешься ли ты в зубах хищника или избежишь гибели. В процессе эволю­ции у животных появились сложные инстинкты, позво­ляющие действовать быстро, не теряя времени. Инстинк­тивная реакция мгновенна и запускается определенными стимулами. Порой животные обладают инстинктами, настолько точно настроенными на конкретные обстоя­тельства, что кажется, будто они наделены сверхъесте­ственными способностями.

Возьмем, к примеру, осу аммофилу. Самка аммофилы с непостижимой скоростью жалит самых разных живот­ных — пауков, жуков, гусениц, — причем наносит удар в определенное место, парализуя, но не убивая жертву. В парализованное животное аммофила откладывает яйца, обеспечивая будущие личинки свежим мясом на не­сколько дней. У каждой из потенциальных жертв точки поражения расположены в разных местах — гусеницу, например, нужно ужалить не в одну, а в три точки, иначе полностью ее не парализовать. Операция настолько не­проста, что иногда аммофила промахивается и умерщ­вляет объект нападения вместо того, чтобы только обез­движить. Но ее потомство, однако, благополучно выжи­вает — значит, большинство ударов точны. Все происходит настолько стремительно, что у осы нет вре­мени раздумывать, определяя, какое именно животное находится перед ней и куда нужно нанести удар. Кажет­ся, что оса видит жертву насквозь или чувствует ее нерв­ные узлы.

Свой набор инстинктов был и у наших древних предков, многие из этих инстинктов и по сей день таятся в нас. Од­нако по мере того, как наши предки учились думать и рас­суждать, менялись и обстоятельства их жизни, так что они все меньше и меньше зависели от инстинктов.