С детства Джон Колтрейн, мальчишка из американской Северной Каролины, относился к музыке как к хобби. Беспокойному парню требовался выход для энергии, буквально распиравшей его. Сначала он научился играть на альтгорне, потом перешел на кларнет, но в итоге остановился на альт-саксофоне. Джон играл в школьном оркестре и, по воспоминаниям тогдашних знакомых, ничем не выделялся среди прочих участников.
В 1943 году семья Колтрейнов переехала в Филадельфию. Вскоре после этого Джону случилось побывать на концерте великого джазового саксофониста Чарли Паркера, создателя стиля бибоп. Игра Паркера заворожила его. Никогда раньше ему не доводилось слышать ничего подобного, он и представить не мог, что в музыке есть такие возможности. У Паркера была своеобразная манера: его пальцы буквально летали над клавишами саксофона, а во время игры он не то пел, не то гудел, так что звук инструмента смешивался со звуком человеческого голоса. Слушая, как играет Паркер, можно было, казалось, почувствовать то же, что чувствует сам музыкант.
С этого момента Джон Колтрейн точно помешался. Стать последователем Паркера, научиться играть так же, но по-своему — отныне это стало целью его жизни.
Колтрейн, разумеется, не был уверен, что сумеет достичь в игре на саксофоне таких же высот, но знал, что Паркер уделял большое внимание изучению теории музыки и неутомимо упражнялся на инструменте. Колтрейн и в этом был на него похож — он не отличался общительностью и больше всего, пожалуй, любил учиться, расширяя свои познания. Парень стал брать уроки сольфеджио и теории музыки в небольшой частной консерватории. А кроме того, он теперь играл днем и ночью, в каждую свободную минуту, с таким рвением, что мундштук иногда становился красным от крови. В свободное от занятий время Джон заходил в местную фонотеку и слушал там классическую музыку, жадно впитывая звуки. С фанатичным упорством он разучивал гаммы, доводя всю семью до безумия. Взяв за основу учебник игры на фортепьяно, он разучивал все эти упражнения на своем саксофоне, осваивая тонкости западной музыки.
Позже Джон стал выступать с оркестрами в Филадельфии, добившись первого громкого успеха в оркестре Диззи Гиллеспи. Гиллеспи предложил Колтрейну перейти на тенор-саксофон, чтобы звук больше напоминал Чарли Паркера, и Джон за несколько месяцев, в результате долгих часов занятий, овладел новым инструментом.
В последующие пять лет Колтрейн переходил из оркестра в оркестр, каждый со своим стилем и репертуаром. Переходы сказались на нем благотворно — это была возможность познакомиться и впитать, кажется, все мыслимые музыкальные стили. Но одновременно проявились и некоторые проблемы. Когда подходило время соло, Джон нервничал и зажимался. Он тяготел к рваному, синкопированному ритму, который не вполне подходил к стилю большинства оркестров, где ему приходилось играть. Чувствуя неуверенность в себе, всякий раз, солируя, он начинал имитировать чужую манеру исполнения. Если суммировать, Джон постоянно экспериментировал с новым звучанием. Многим начинало казаться, что во всех этих метаниях молодой Колтрейн так никогда не обретет собственного лица.