Мастер ядов (СИ)

Артур тихонько вышел из гостевого домика и, вздохнув пару раз прохладный воздух, запрокинул голову вверх, рассматривая звёздное небо над головой. В мыслях был сумбур, конечно, общение с живыми друзьями было самым желанным за последние тридцать или сорок лет… Он сбился со счета сколько лет прожил, сколько раз перерождался. Но сейчас всё было не так, неправильно, но и желанно. Он не мог отрицать, в прошлом он ни раз желал этой встречи. Он мечтал возродиться, когда ещё есть шанс всё исправить, но судьба была зла к нему и раз за разом он проживал последние годы своей никчёмной, полной боли и сожалений жизни. И если первый десяток раз он был рад. Да именно рад, так как мог по новой насладиться своей местью более изощрённо, продумано, а не так поспешно, как в первый раз. То потом его стала тяготить эта нескончаемая череда жизней.

Что произошло? Почему всё изменилось? Как он оказался в теле ещё совсем зелёного мальчишки? Ответов не было, но нужны ли они ему? Ведь главное, что Атика и Натан живы и они вместе, снова вместе. Да, это было главным для него сейчас, он цеплялся за ощущения их близости, украдкой вдыхал запахи, присущие только этим двоим и такие далёкие, почти забытые. Будто невзначай касался рук, желая убедиться что они живые люди, а не призраки.

За эти три дня, что он провалялся в беспамятстве, они дежурили у его постели, а когда напряжение отпустило ребят, и усталость взяла своё, они уснули прямо в процессе разговора. И это было хорошо, Артуру нужно было время привести свои мысли, воспоминания и эмоции в порядок. Опустив голову, он осмотрелся, кривая жестокая улыбка изменила лицо парня до неузнаваемости. А память подбрасывала образы разрушенных зданий, огня и реки крови. Школа Белого тигра стала первой, что он стер с лица этого мира.

Вот только в этой жизни он не дошёл до неё. А значит не было тех унижений… Артур, уже сделавший пару шагов, замер, осознавая сей факт. В этой жизни ему не за что ненавидеть этих людей. Он тряхнул головой. Светлые волосы, которые отросли и щекотали шею, подтверждали эти мысли. В этой жизни о его статусе раба знают только он сам, мраморная сука и друзья. И если в той первой они не сразу приняли эту новость, то в этой всё случилось совсем иначе. Он сам им рассказал, сам поделился своей тайной. Да, после появления хозяйки борделя, но…

В памяти мелькали вырванные из их разговора на крыше постоялого двора фразы: “Тебе повезло”, “О тебе по-своему заботились”, “Ты можешь злиться и обижаться, но посмотри на ситуацию под другим углом”, “На тебе нет метки раба, ты свободен”, “О твоём происхождении никто не узнает”. Ар всё-таки сделал ещё несколько шагов по дорожке и, привалившись спиной к стене их домика, сполз по ней, садясь на корточки и роняя голову на колени. Что происходит? Неужели в этой жизни у него есть шанс? Неужели в этот раз за его спиной не будут шептаться и смотреть на него с презрением? Неужели в этой жизни ему не придётся доказывать всем что он… Разве такое возможно?

Тихий голос вырвал его из разрозненных мыслей, что метались в его голове не в силах сформировать что-то дельное.

— Эти ритуалы, — на секунду Артуру показалась, что он услышал в нем печаль, — мне кажется за ними стоит нечто большее, — и так тихий голос девушки звучал совсем приглушённо, и Артуру приходилось напрягать слух.

— Вопрос серьёзный, — хмыкнул собеседник, — но не думай что так легко уйдёшь от ответа.

— Что ты хочешь от меня услышать? — девушка говорила тихо, и как всегда казалось, что она спокойна и безучастна ко всему на свете. — Знаешь, я благодарна тебе за то, что показал спокойную жизнь, дал возможность воплотить в жизнь старое обещание, но…

— Никаких, "но", — перебил её захмелевший мужчина, — тебе нужны привязанности, ответственность за чужую судьбу, тёплые чувства, любовь, наконец, что станет якорем и не позволит…

— Слететь с катушек, как Морриган? — на этот раз перебила девушка, явственно хмыкнув. — Это не поможет!

— Не попробуешь, не узнаешь, — не отступал мужчина напротив.

На какое-то время повисла тишина по ту сторону стены, и Артур уже хотел по-тихому уйти, но тут Габриэла снова заговорила:

— Любовь может быть тихой, нежной и успокаивающей, когда она взаимна, — девушка привалилась спиной к стене рядом с окном именно в том месте, где сидел Артур. — Любовь может нести боль, разрушение и безумие, — она чуть помолчала, не зная что за её спиной сидел мальчишка и ловил каждое слово. — Я уже любила и могу с уверенностью сказать, что это чувство несёт в себе разрушение, боль, печаль и разочарование.

— Тебе всего восемнадцать, — Хельм был уже во хмели и не видел печали на лице подруги, — первая любовь всегда наивна, эгоистична и слишком гипертрофирована…

— Не стоит принижать мои чувства, — резче, чем хотелось бы, перебила Габи.

— Я и не хотел… Просто пойми, первая детская влюблённость она на грани, эмоции и привязанности бьют ключом, нам кажется что это навсегда, что умрёшь вслед за любимым человеком. Но время идёт, и с возрастом ты понимаешь что всё не так критично.