Мастер Го[Го учит видеть]

— Го не было для них самоцелью. И даже не было основным инструментом. Го было уделом вождей, как я уже не раз говорил тебе. Вождь ставил камни не только на специально расчерченную поверхность, — он сделал жест рукой по направлению к доске. — Камень мог знаменовать собой границу владения, а мог означать его центр. Постановкой камня привлекалось внимание всех членов племени. Многое понималось из контекста ситуации. Камнями вождь обозначал также важнейшие перекрёстки. И эти знаки могли читать и свои и враги. Если требовалось собрать груду камней, то к камню, поставленному вождём, каждый ставил столько камней, сколько было нужно, чтобы груда была заметна далеко окрест. Именно так образовались оборонительные стены и первые крепости. Отсюда в русском языке слова огораживать, городить, изгородь, город. Вождь ставил камень и говорил: «Го!» Так незаметный для кого–то перекрёсток путей становился заметным. Так Го учило видеть!

Это было неожиданно и ново, и вместе с тем, это показалось мне естественным. Я как будто собственными глазами увидел сказанное им. Мне показалось, что он заметил моё соединение с его рассказом.

— Если же вождь метал камень, — продолжил он, — то все члены племени метали свои камни туда, куда летел камень вождя. Поэтому камень вождя всякий раз превращался в ураган камней. Обрати внимание, что если один человек имеет могучее восприятие, а коллектив людей поддерживается в порядке, то это уже мощная боевая система. И то, что я рассказал тебе сейчас — не единственное искусство, которым владели люди древности.

Эта новая иллюстрация многое соединила во мне. Древние люди ещё меньше стали представляться мне примитивными и низкоорганизованными существами. Я неожиданно для себя нашёл подтверждение многим обычаям, корни которых я раньше не понимал.

По дырам не лазить!

В этой главе Игоря приглашают посетить собрание людей, играющих в го. В конце главы приводятся новые данные о пещере, упоминаемой в начале книги.

После первого похода в пещеру Видящих, я был вынужден уехать в Москву. Мы довольно долго не повторяли его. Хотя я неоднократно предпринимал попытки либо подбить Учителя к этому, либо хотя бы склонить в эту сторону. Наконец, мне показалось, что у меня что то получается. Я почти выбил из него обещание повторить посещение пещеры. «Уладив» ситуацию с ним, я решил подтянуть своих хвосты в Москве, чтобы и оттуда не было помехи будущей экспедиции. Я планировал закончить свои дела и в субботу утром первым рейсом вылететь обратно. Я решил построить наш будущий разговор так, чтобы выяснить, где мы были на самом деле. Что я видел. И что я должен был видеть. Рассказы о людях древности поразили меня своей панорамностью. У меня родилась идея, что внутри пещеры может находиться один из таких людей, находящийся в особом состоянии. На основании рассказов Учителя я предположил, что человек, обладающий огромным накопленным при жизни восприятием, может пользоваться этим восприятием и после своей смерти. Эта идея не казалась мне невероятной. Возможно, это восприятие действовало в районе пещеры или только внутри неё. Восприятие этого древнего человека могло создавать особое поле, оказывающее влияние на живые и даже неживые объекты. В течение недели я тщательно писал и редактировал свои вопросы. В том числе, вопрос о том, кто ходит в эту пещеру кроме Учителя, и почему её нет на основных туристических картах. Далее я собирался выучить все вопросы таким образом, чтобы задавать их, не сбиваясь его ответами. Я планировал задать каждый вопрос несколько раз в разные моменты нашего обсуждения. Немного видоизменяя вопрос так, чтобы это не бросалось в глаза. Я решил, что к субботе буду непременно готов, и что смогу, в конце концов, посмотреть все вопросы в самолёте. Однако обстоятельства сложились так, что я смог вылететь только через две недели. Этот срок оказался таким, что моё несгибаемое намерение задать именно такие вопросы и именно в таком порядке начало меня понемногу покидать. Некоторые из них перестали казаться мне настолько важными, как две недели назад. А вместо других у меня начали всплывать новые вопросы, на которые мне уже не хватало времени на осмысление и подготовку. Несмотря на всё это, я принял решение лететь и разговаривать. В конце концов, рассуждал я, у меня будет почти двое суток, в течение которых я обязательно выкрою пару часов для того, чтобы привести в порядок свои старые мысли, а также новые заметки, случись, такие будут.