Мастер фиолетовых идей

Шли четвертые сутки полета. За все это время Женя ни разу не вышла из своей каюты. Она пребывала в состоянии затянувшегося сна. Время от времени девушка вставала с постели и бесцельно слонялась по комнате, затем снова засыпала. Ее телом владела усталость, сознанием - безразличие. Ей было, по большому счету, до всего фиолетово. Она даже не утруждала себя вопросом, откуда на столе появляются свежая еда и сок, ее это не интересовало. Проваливаясь в омут безликих сновидений, она не думала ни о чем, сердце ее, получив болезненный шок, как будто онемело, голова не воспринимала события. Женя словно выпала из реального времени, продолжая жить где-то за гранью разумного. Объятия старика Морфея стали единственным прибежищем ее опустошенной души.

Стикс не беспокоил девушку. Он был занят делами, которые скрашивали его одиночество, отвлекая от мрачных дум. В лаборатории кипела работа. В закрытых черными футлярами капсулах шло формирование новых тел. Помня о своем обещании, Стикс подготовил все необходимые для этой цели материалы, когда снаряжал "Кае 10" в путь. И теперь настало время применить их по назначению. Стройные ряды капсул стояли вдоль стен одного из лабораторных отсеков, иногда Стикс заходил туда, чтобы проверить, как идет процесс. Несколько рабочих роботов постоянно отслеживали поступающие с приборов данные, и ему не о чем было волноваться. Многострадальные коробочки, поблескивая серебряными боками, лежали на столе, дожидаясь своей участи. Для того чтобы переход духовного существа из этой металлической скорлупы в биологическое тело прошел быстро и безболезненно, Стиксу приходилось корректировать программы, внося в них необычные повороты сценария. Он продумал все: от единого межгалактического языка, до теории последнего шанса в жизни тех, кого собирался воскресить.

Большие вытянутые мониторы горели, отражая одну и ту же картину с разных ракурсов. В полумраке помещения они казались яркими цветными пятнами, которые освещали стены. Сидящий за столом Стикс то и дело бросал на них задумчивый взгляд, поднимая голову от многоярусной клавиатуры. На экранах крупным планом была видна каюта Жени. Девушка спала, сложив под головой ладони. Ее длинное платье изрядно помялось, прическа растрепалась, а некогда яркий макияж стерся, усугубив болезненную синь под глазами. Она мало пила в эти дни и почти ничего не ела. Сон ее был тяжелым, он не приносил бодрости, более того, лишь сильнее усугублял усталость. Но Стикс не пытался что-либо изменить, он просто наблюдал, будучи не в силах отказать себе в этом маленьком удовольствии. Повертев в руках очередной топливный контейнер, Стикс нахмурился. Маленькая шкала в торце вела себя странно.

- Что-то ты рано собрался умирать, приятель, - пробормотал он, вставляя коробочку в специальную нишу небольшого квадратного прибора, от которого в разные стороны тянулись тонкие провода. - Или я допустил ошибку в расчетах? Неужели ты устал от своей игры?

Он перевел взгляд на центральный монитор, с которого исчезло изображение спящей Жени и возникло другое. Множество крошечных геометрических фигур быстро стыковались друг с другом, образовывая замысловатый узор, в котором начали явственно проступать силуэты Московских улиц.

- Хм, - глаза Стикса сузились, тая в своей серой глубине любопытство. Он прекрасно помнил, для кого написал эту программу, которая до сегодняшнего дня ни разу не давала сбоев. - Чем же ты недоволен, сержант?

Глава 10 Полковник Петров

Ни мерное жужжание кондиционера, ни уют просторного кабинета не радовали угрюмого полковника. Он сидел в кресле, опустив голову на сложенные на столе руки. Рядом в небрежном беспорядке валялись хвалебные грамоты, дипломы и пара выданных за хорошую службу наград. Когда-то они наполняли его сердце гордостью. Резким движением Петров скинул все это со стола, освободив место для очередной бутылки водки. Две другие были давно опустошены и теперь стояли на полу как молчаливое напоминание о тоске, которую он пытался утопить на их дне.

Рабочий день давно кончился, висящие над дверью часы показывали половину одиннадцатого ночи. Но полковник не спешил домой. Впрочем, спешить-то было некуда. От дома остались лишь воспоминания, которые больше раздражали, нежели радовали. Ни сожалений, ни грусти, ни желания вернуть все назад Виктор не испытывал. Его вообще в последнее время мало что трогало. Работа опостылела, некогда любимая жена не вызывала больше никаких эмоций, даже желанная прохлада казалась чем-то обыденным и привычным.

Петров открыл бутылку и приложил ее к губам. Прозрачная жидкость заструилась по его горлу, обжигая внутренности. В коридоре послышались чьи-то размеренные шаги, щелкнул замок, повернулась дверная ручка и на пороге его кабинета возникла высокая мужская фигура в длинной шелковой рубашке навыпуск. Глаза незваного гостя были скрыты фиолетовыми очками. Память полковника воскресила образы далекого прошлого, напомнив о том, где и когда он видел этого странного человека раньше.