Мастер дальних дорог

— Вот если честно, не знаю! — развел руками Артем. — С момента попадания на дредноут события понеслись галопом, сперва надо было просто выжить, а потом полет сюда на едва живом корабле, Ирренар, экзамены и так далее. Просто не было времени задуматься. Но наверное, хочу, как и все, семью со временем, любящую жену и детей. И чтобы они росли в безопасности. Есть, правда, одна детская мечта…

— Какая? — с интересом посмотрел на него полковник.

— Летать по самым дальним местам космоса, исследовать новые планеты, аномалии и прочее в том же духе. Я с детства читаю только фантастику, и большей частью именно о космосе. Страстно мечтал летать.

— Это я понимаю, — добрая улыбка фон Бревена осветила его суровое лицо. — Что ж, я готов принять ваше предложение. Вы позволите мне самому формировать десантную секцию?

— Естественно! — тоже улыбнулся Артем, ему почему-то очень понравился этот жесткий офицер. — Я в этом разбираюсь, как пьяный сапожник в балете.

Полковник от этой фразы весело рассмеялся, а успокоившись, поинтересовался:

— Насколько я понимаю, до восстановления боеготовности корабля мы на борту не особо нужны?

— Естественно, — подтвердил Леонид Петрович. — Жалование первое, думаю, тебе сразу после заключения контракта перечиссят, подбирай людей не спеша. А нам надо срочно найти канонира и врача, чтобы сразу после сдачи ребятами экзаменов выдвигаться на корабельное кладбище и как можно быстрее восстанавливать корабль. Что возможно закупить здесь, закуплено, остальное придется на кладбище добирать. Благо это то самое, закрытое, ты там бывал, дали ребятам на него доступ.

— Мда… — помрачнел фон Бревен. — То, что дали доступ, явный признак скорого нападения на систему, иначе бы их туда никогда не пустили. Но ладно. Канонира посоветовать могу. Ты его не знаешь, но, может, слышал. Михаил Тен, кореец. Если что — русский кореец в третьем поколении, погиб во время второй Отечественной войны, в 1944 году, на Украине. Артиллерист от Бога! И как раз без дела сидит, недавно со службы вылетел без выходного пособия, командиру корабля дал по морде. За дело, но сам понимаешь, субординация. А профессионал отличный, слово даю, довелось видеть, как он виртуозно работает с корабельными орудиями. Да и человек, по слухам, неплохой, правильный. Я сам с ним поговорю, если согласится, приглашу с собой на встречу, сами на него посмотрите. Вот с врачом хорошим — точно проблема. Брать цивильного смысла нет, нужен военный, да еще и с опытом, а все толковые военврачи на флоте служат или в ЧВК.

— Я видел на форуме резюме одного врача, вроде специалист отличный, — неуверенно сказал Артем. — Правда отзывов нет ни одного, хотя написано, что стаж службы больше двадцати лет. Один минус — женщина.

— Да это как раз пустяки, здесь женщины наравне с мужчинами издавна служат, нам поначалу трудно было привыкать к этому, но привыкли в конце концов. А кто она? Может я что-то о ней слышал.

— Некая Олга Дом. Иначе Ольга Петровна Домогацкая.

Случившегося далее Артем никак не ожидал. Лица и полковника, и инструктора сделались кислыми, словно они съели по огромному лимону, офицеры дружно скривились, а Леонид Петрович даже пробормотал что-то вроде: «Чур меня, чур!».

— А что с ней не так? — осторожно спросил юноша, сильно удивленный такой реакцией.

— Да на первый взгляд все в порядке, — тяжело вздохнул Леонид Петрович. — Врач великолепный, а хирург — вообще от Бога. Но беда в том, что стерва первостатейная с очень ядовитым языком, который не привыкла сдерживать. На флоте ее довольно долго терпели за профессионализм, но в итоге вышвырнули в отставку без права восстановления. Никуда брать ее не хотят, она, несколько дней проработав в любом месте, начинает обливать грязью всех вокруг, причем так талантливо, что человек стоит, как оплеванный, а сказать ничего не может. Терпеть такое издевательство никто не желает, и с любой работы она вылетает через неделю-другую. Ее имя давно в черных списках. Не понимаю, как взрослый человек может настолько не держать в узде свой язык!

— Будь она мужчиной, давно бы морду набил, — сквозь зубы процедил фон Бревен, его перекосило. — Но женщину бить не комильфо, тем более, что я ей жизнью обязан, однажды она меня буквально из кусков собрала. Вот только терпеть ее постоянные оскорбления невозможно. С этой женщиной никто не желает иметь дела, скоро в полную нищету впадет, но жизненные уроки ей почему-то впрок не идут, меняться не желает. Так что не советую с ней связываться.

— Ясно, — кивнул Артем. — Но где тогда искать хорошего врача?

— Я поспрашиваю у знакомых. Пока прощаюсь, как будут какие новости, свяжусь.

Изображение полковника исчезло. Леонид Петрович удовлетворенно покивал и негромко сказал:

— Ну вот, почти все вопросы решены. Иди отдыхать, завтра тяжелый день — практика на тяжах, а это та еще морока. Экзамен начнется в девять утра, чтобы к восьми вечера мы уже отправились на орбиту. Посмотрим на твой дредноут, надо с ним хорошо познакомиться. А послезавтра выдвинемся на корабельное кладбище.