Мастер дальних дорог

Артем шел мимо рядов коек, сопровождаемый встревоженными взглядами бывших рабов, многие из которых не знали, чего им ожидать. Естественно тревожились только те, у кого еще не было рабских имплантов, те же, у кого они имелись, выглядели абсолютно безразличными, их ничего не волновало, пока не поступило приказа. Граждане империи улыбались, ведь их освободили свои. А вот холорцы, торвадцы и сонгарцы заметно беспокоились, прекрасно понимая, что в империи их, скорее всего, не оставят — не любили в ней уроженцев этих трех стран, слишком уж разная психология была у них и таорцев. Как уже говорилось, перевоспитать абсолютных эгоистов почти невозможно, поэтому после многочисленных неудач освобожденных граждан стран «свободного» мира просто доставляли на их территорию, снабдив минимумом необходимого, и оставляли на волю провидения. Слишком уж неблагодарными они были, и империя не раз с их неблагодарностью сталкивалась.

Непонятное чувство вело Артема дальше, пока он не оказался в самом углу трюма, который заняли десятка два человек в странной одежде. Женщины в сарафанах и платках, а мужчины — в когда-то белых полотняных одеждах, сейчас довольно застиранных и выглядящих серыми и потрепанными. Юноша резко остановился — тот, кто ему нужен, находился среди них. Причем нужных оказалось двое, он только сейчас это понял.

Заметив, что на них обратили внимание, люди начали вставать с коек и кланяться. Затем самый старший, бородатый мужик на архаичном русском языке неуверенно спросил:

— То барин знает, иде это мы?

В это мгновение до Артема дошло, кого он видит перед собой. Крестьяне из девятнадцатого века, только попавшие в Таору и сразу захваченные пиратами. Они же, бедолаги, вообще ничего не понимают! Им, наверное, никто ничего не объяснил, среди пиратов понимающих русский язык, скорее всего, не нашлось, как и среди экипажа транспортника.

— Здравствуйте! — наклонил голову юноша, лихорадочно пытаясь понять, как общаться с этими людьми.

— Ой, боженьки, наш, русский! — всплеснула руками какая-то дородная тетка в цветастом платке. — Слава те боже, а то одне басурмане вокруг, ни слова не разумеют!

— Помолчи, Петровна! — зло рявкнул на нее мужик. — Язык у теби без кости! Доброго вам денька, барин! Это чего же с нами было-то? Это иде мы? Одне басурмане кругом!

Артему очень захотелось почесать в затылке. Ну что отвечать этому малообразованному, скорее всего, человеку, чтобы он понял?

— Вы дома умерли, — наконец решился он. — Сюда всех русских, кто не своей смертью помер, переносит. Теперь вас еще лет триста жизни предстоит. Хорошей жизни, богатой, тут никто не голодает, всем всего хватает. Что с вами случилось?

— Мы с тиятру дворового, нас барин наш, Михайло Остапович, продал всех скопом другу свому, Колядному Ивану Гавриловичу, — явно не поверил в его слова мужик. — На барже по Волге плыли, а баржа на корягу натолкнулася, да и потопла. Я воды нахлебалси, у глазах потемнело, а потом гляжу, а я у околицы деревни богатой сижу на траве, а рядом усе наши, с тиятру. Токо там чего-то плохое делаитси, девка из дому выбежала, за ей гады якие-то и убили бедную из пистоля. Нас увидали, побили и погнали в якой-то короб железный, он потом загудел и затрясси. Долго мы там сидели, даж воды не давали, потом в другой короб перегнали. А седня усе як загрохочит, як затрясетси, мы думали ужо усе, помирать. А потом другие басурмане пришли и сюды нас погнали. И ни один по-русски и слова не разумеет…

— Те первые, что вас побили, это как татары у нас раньше, они в полон вас взяли, — объяснил Артем, — чтобы продать потом. Только не успели, наши войска отбили, в сейчас вы на большом корабле, отвезут вас в какой-нибудь мир, там землю дадут, живите. Причем вольными! Здесь вас никто в крепость или рабство не загонит.

— Вольными?! — не поверил мужик.

— Точно, — подтвердил юноша. — Тебя как зовут?

— Петро, Ивашкин сын.

— Значит, Петр Иванович Иванов.

Мужик ошалело вытаращился на Артема, его по имени-отчеству еще никто и никогда не называл. В слова молодого барина хотелось верить, но поверить он, хорошо битый жизнью, боялся. Землю дадут? И волю? Да где ж такое видано?! Уж баре своего точно не упустят, никогда не упускали.

Юноша тем временем уставился на стоящих немного в стороне от других, вцепившихся друг в друга очень похожих парня и девушку, видимо, брата и сестру. Они были именно теми, кто нужен. Он подошел и тихо спросил:

— Как вас зовут?

— Мишка и Марфа, барин, — ответил за обоих парень, подозрительно глядя на подошедшего к ним человека. — Дети Ефимки Одноглазого. В тиятр нас после батяниной смерти забрали…

— Со мной пойдете? — спросил Артем. — Работа хорошая будет, дома дадут и все прочее. Сам не знаю почему, но чую, что с нами вы двое быть должны. Я — капитан большого корабля «Петроград». Артем Михайлович Дарнье.

Мишка растерянно посмотрел на Петро, тот сделал вид, что его это не касается.

— А наши все куды? — хмуро спросил парень.