Массажист

Никита всю дорогу до вокзала усиленно размышлял, что скажет Маше. Порой даже впадал в отчаяние, понимая, что не может подобрать нужных слов, чтобы заставить ее простить. Он и сам себя не мог простить, чего уж там. Но ее – должен! Иначе как он может жить, если даже представить страшно, что она уедет из города, что больше они не увидятся никогда.

Черт! Так и убить можно! Неожиданно его так ощутимо пихнули в спину, что он едва не завалился вперед и не прорыхлил утоптанный снег носом. И обзор сразу же сбился.

– Ой, простите!..

Стоило Никите только услышать этот голос, так что-то случилось с его душой – ту опалило жаром, а потом начало мелко потряхивать. А Маша уже застыла рядом и смотрела на него во все глаза. И ее глаза, эти невероятно красивые, самые любимые и желанные глаза наполнялись слезами.

– Не уезжай, – прочитал он по ее губам.

Одинокая слезинка скатилась по ее щеке, и Никита не выдержал – стер ее пальцем, лишь бы только прикоснуться к ней. И только потом до него дошло, что она сказала.

– Я не уезжаю. Это же ты…

Он замолчал, пытаясь сообразить, что вообще происходит. Чувствовал подвох, но не разобрался еще, с какой стороны тот подкрался к нему.

– Ты не уезжаешь? – спросила она, и теперь он уже расслышал ее голос. – Но мне сказали…

– Кто сказал? – невольно улыбнулся Никита.

Какая же она сейчас была трогательная – растерянная и очень ранимая. Хотелось заключить ее в кольцо своих рук и никогда больше не отпускать. Если только она позволит…

– Лена.

– А мне Виктор сказал, что ты уезжаешь в Москву, – еще шире улыбнулся Никита и все же рискнул – протянул руку и взял в плен ее холодную ладошку.

– И ты в Москву… – губы ее дрогнули, а изо рта вырвалось облачко пара.

С облегчением ли она выдохнула? – даже такие мелочи сейчас очень волновали Никиту.

– И ты пришла, чтобы остановить меня? – тихонечко, чтобы не спугнуть, привлек он ее к себе.

Замерзла ли она, или подрагивает в его объятьях от наплыва более сильных чувств, от которых и его немного потряхивает?

– Да, – тихо отозвалась Маша и уткнулась лицом ему в шею.

И все – крышу сорвало сразу же, стоило только почувствовать тепло ее кожи и дыхания на своей коже. Никита и сам не понял, как нашел ее губы. Те раскрылись ему навстречу, даря самый волшебный поцелуй, который, казалось, длился вечность, пока у обоих хватало дыхания.

– Ты меня простила? – прошептал Никита в ее губы.

– А ты меня? – вновь увлажнились ее глаза. – Ведь я тоже виновата перед тобой.

– Значит, мы оба простили, – счастливо улыбнулся он. – И ты меня больше не прогонишь?

– Если сам не захочешь уйти, – тряхнула Маша головой, и в глазах ее засветилось счастье.

– И ты познакомишь меня со своей дочерью?

– Обязательно!

– И с родителями?

– А это тоже нужно?

– Конечно! Должен же я у них испросить благословения, – улыбнулся он и снова поцеловал ее.

Не целовать эту женщину, когда она была рядом, не получалось. И неважно, где они находились, и сколько народу было вокруг. Вот и сейчас на них смотрели все прохожие, а они этого не замечали.

– Я уволился, – сообщил Никита, чтоб она уже наверняка не передумала.

– А я бы не стала тебе препятствовать, захоти ты и дальше работать в бане, – смущенно пробормотала Маша. – Ведь, это неважно. Важно только то, что я люблю тебя больше жизни!

– Если ты любишь меня больше жизни, то больше чего люблю тебя я, если люблю больше тебя? – счастливо рассмеялся Никита.

– Не знала, что ты демагог, – вторила она ему не менее счастливым смехом. – Но кажется, мне и это в тебе нравится.

Говорят, от любви глупеют. Возможно. А еще любовь делает нас добрее и открывает глаза на многие вещи, которых мы раньше не замечали. Вот именно это и произошло с нашими героями – от любви они прозрели!