Mass Effect

— Я подумал, что, может, если мы немного поиграем в «Завоевание», ему будет не так страшно.

Кали улыбнулась про себя и нежно потрепала Ника по плечу.

— Ты хороший парень.

Он все еще лежал на животе и ничего не ответил, но его уши покраснели от смущения. Он чуть-чуть подвинулся в сторону, и она поняла, что он пытается найти более удобное положение и в то же время не перевернуться, отчаянно стараясь скрыть непроизвольную реакцию тела на ее прикосновение.

«Он больше не ребенок, — напомнила она себе, быстро убрав руку, когда поняла, что происходит с Ником. — «Он подросток, которого буквально захлестывают гормоны».

Кали знала, что некоторые из старших студентов были влюблены в нее. Это можно было понять: она давала им поддержку и проявляла участие, и хотя в академии она всегда одевалась строго, ее доходящие до плеч светлые волосы и отличная фигура делали ее несомненно привлекательной женщиной.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она, быстро поднимаясь на ноги.

Неконтролируемая эрекция была совершенно нормальным явлением в его возрасте, но ей меньше всего хотелось еще больше усугублять ситуацию, обращая внимание на происходящее. Лучше всего просто быстро уйти.

— Ага, конечно, — ответил Ник заметно напряженным голосом.

Она погасила свет и закрыла за собой дверь, оставив его одного.

Вернувшись в свою комнату, она загрузила показатели Ника в свой личный терминал, откуда они будут автоматически переданы в центральную базу данных в главной лаборатории проекта «Восхождение».

Результаты были обнадеживающими. Первичные исследования обнаружили, что у каждого отдельного биотика есть предел его способностей, выше которого подняться нельзя. Однако последние данные, полученные от студентов вроде Ника, казалось, утверждали, что при достаточном усердии эти так называемые верхние пределы вовсе не были незыблемыми.

Внося в таблицу свежие данные остальных учеников, он задалась вопросом, что было бы, если бы Джиллиан Грейсон не покинула проект.

Хотя Джиллиан и страдала аутизмом, ее потенциал был просто огромен в сравнении с остальными детьми проекта «Восхождение». Кали подозревала, что ее поразительный талант и умственное состояние были каким-то образом связаны между собой, хотя, возможно, ее способности были результатом действия тех наркотиков, которыми ее отец и «Цербер» тайно накачивали ее.

В конце концов, Грейсон выбрал свою дочь, а не верность «Церберу», и с его помощью Кали удалось устроить Джиллиан в команду одного из исследовательских кораблей кварианцев. Это было одно из немногих безопасных мест в галактике, неподвластных Призраку.

Кали понимала, насколько тяжело Грейсону было расстаться с дочерью; для нее это тоже было непросто. Но Джиллиан не осталась одна: Хендел Митра, бывший начальник службы безопасности Академии Гриссома, отправился с ней, а он заботился о ней почти как родной отец.

Поток мыслей Кали прервал мягкий звук входящего звонка. Происхождение сигнала было заблокировано, но она вполне догадывалась, кто мог быть на другом конце провода.

Она нажала на кнопку в нижнем правом углу висящего над столом интерфейсного экрана, приняв звонок, и на соседнем экране появилась видеопередача. На нее смотрел сам Грейсон, как будто мысли Кали о его дочери заставили его воплотиться из воздуха.

— Кали, — сказал он. Его лицо просветлело, когда он произнес ее имя.

В течение последних трех лет Грейсон звонил ей каждые две или три недели. Хотя он никогда открыто не признавал этого, она знала, что он проявляет к ней интерес. Она подозревала, что после исчезновения Джиллиан они с Призраком заключили некую сделку, гарантирующую ее безопасность… хотя, что это была за сделка, или чего она ему стоила, ей так и не удалось выяснить.

Судя по картинке на экране, можно было предположить, что он звонит с терминала, расположенного в какой-то небольшой спальне. Ей, однако, не удалось разглядеть еще какие-то существенные детали — Грейсон всегда проявлял осторожность, чтобы она не могла понять, откуда он звонит. Вместо этого она стала изучать его внешний вид.

На нем, похоже, был надет какой-то бронежилет или боевой скафандр, хотя ей было трудно судить, видя только его голову и плечи. Она с облегчением отметила, что его зрачки и зубы в норме, без признаков бледно-розового оттенка, указывающего на то, что он снова начал принимать красный песок. Однако его лицо выглядело худым и изможденным, словно он перенес сильный стресс.

— Выглядишь неплохо, Грейсон, — произнесла она, улыбнувшись, чтобы придать правдоподобности этой невинной лжи.

— Работы много, — ответил он туманно и уклончиво, как и всегда. — Как ты? В проекте «Восхождение» все нормально? Ничего необычного?

— Необычного? Помимо того, что мы пытаемся учить детей двигать предметы силой мысли?

Грейсон выдавил из себя вежливый смешок. Кали чувствовала, что он на пределе.

— Что-то случилось?

— Нет, — быстро ответил он, покачав головой. — Все в порядке. Только что вернулся с работы. Я всегда после нее немного вымотанный.

— Что за работа?

— Работа, которая позволяет мне сводить концы с концами.