Масоны и заговор декабристов

"...Больше всего оказался им сродни, как это ни странно, пишет С. Волконский, - может показаться на первый взгляд, кружок славянофилов. В домах Самариных, Хомяковых и Аксаковых, вот где Сергей Григорьевич чувствовал себя духовно дома. Для этого сближения, кроме тех причин, которые ясны из предшествующего, т.е. причин политически-исторического характера, были и причины психологического свойства, роднившие декабристов с славянофилами.

Прежде всего, те и другие горели любовью к родине, любовью, равной которой в наши дни уже не найти, - любовью такой сильной, что в ней перегорали различия убеждений. Декабристы и по воспитанию, и по стремлениям, и по вкусам своим, были, конечно, западники, и если они сошлись с людьми, пустившими в оборот выражение "гнилой запад", то потому, что встретились с ними в любви к родине, в ней слились".

* * *

Немало декабристов дожило до того мгновения, когда крепостное право пало по мановению Царя.

Дожил до этого радостного дня и декабрист князь Сергей Волконский.

"...В Париже застал Сергея Григорьевича день 19-го февраля.

Это, можно сказать, был завершающий день его жизни. Он был в русской церкви на молебне, когда читался манифест об освобождении крестьян. можно ли представить себе, что он чувствовал, когда с высоты амвона читались царские слова, возвещавшие то самое, ради чего он выстрадал каторгу и изгнание? Да, он мог сказать: "Ныне отпущаеши раба твоего с миром".

Надо думать, что князь Сергей Волконский в этот торжественный для всей России день понял, какую глубочайшую, непоправимую ошибку сделал он и другие декабристы, идя на восстание в 1825 году.

Сколько даровитых людей, которые могли бы принести большую пользу России на разных поприщах государственной деятельности, растратили бесполезно свою жизнь, в ссылке и тюрьмах.

Ход истории имеет свои суровые законы. Не всегда и Царь, несмотря на всю силу власти, которой он располагает, может выполнить то, чего немедленно желают необузданные политические мечтатели. Много наверно грустных мыслей пронеслось в голове декабриста Сергея Волконского, когда он находился на молебне в русской церкви в Париже, по случаю освобождения крестьян.

Что может быть грустнее и тяжелее сознания, бесполезно прожитой, по собственной вине, жизни?

Между прочим, как сообщает потомок С. Волконского, автор книги "О декабристах": "...бумаги, отобранные в бывшем доме Волконского, были израсходованы в уборной уездной Чрезвычайной Комиссии".

XXI. ИСТОРИЧЕСКИЙ ДОЛГ НАШЕГО ПОКОЛЕНИЯ

Прошло уже больше столетия. В Англии о полковнике Деспарди и его казненных друзьях никто не вспоминает. У нас же за это время исторические кликуши из числа профессиональных разрушителей России нагородили кучу вздора о декабристах. Написаны кипы книг, в которых декабристы обрисованы небывалыми героями. А декабристское восстание, как светлое пятно на грязно-кровавом прошлом России.

Декабристское восстание нанесло неисчислимый вред России!

Оно посеяло разрыв между правительством и частью общества.

Монархия, не имея опоры в обществе, принуждена была опереться на бюрократию. Все старания царей привлечь общество к государственному строительству не увенчались успехом. Чем дальше, тем правительство и общество, состоявшее в те времена почти исключительно из дворянства, расходились все дальше и дальше. Не веря дворянству, Император Николай Первый оперся на бюрократию.

Это было началом многих бед. Никакому обществу никакая бюрократия, конечно, понравиться не может. Бюрократия все дальше и дальше отдаляла Царя от народа. Русское же "передовое общество" стало жить по уродливой формуле, по которой долго жить не может ни одно государство: "Чем хуже, тем лучше".

Радовались каждой неудаче правительства. Ругали за глупость чиновников, а сами вместо того, чтобы стать умными чиновниками, окончив университеты шли в бомбометальщики. Посылали поздравительные телеграммы Микадо по случаю поражения русских войск в Маньчжурии. Ездили во Францию уговаривать французских банкиров не давать денег русскому правительству на вооружение, а когда армии на фронт посылали иконы вместо патронов, орали в русской и заграничной печати о глупости или измене царского правительства.

Позорный Февраль и кровавый Октябрь - это все одна прямая линия русского утопизма.

Декабристы - это роковой водораздел русской истории, приведший нас всех в зарубежье. Кто признает декабрь, тот всегда, с большими или меньшими оговорками, всегда признает и февраль (а октябрь уже каждый хочет разыгрывать на свой манер). И этой прямой генеалогической связи с декабристами не отрицают ни товарищи большевики, ни господа меньшевики, ни эсеры, ни солидаристы.

Для всех них декабристы - государственных изменники являются славными предтечами, а они сами не менее славными продолжателями дела декабристов.

В передовой статье "Посева" (№ 52/135) А. Зернов пишет совершенно в стиле демагогического мракобесия предбольшевистской "прогрессивной" интеллигенции: