Масло

Казалось бы, каждая женщина имеет право на заботу, внимание и может себе позволить проявить слабость, но как сложно все обстоит на самом деле! Даже когда Рика брала интервью у очень успешных женщин, она замечала: все они словно напуганы чем-то. Все излишне скромничают, обесценивая собственные достижения. Да и сама Рика мало чем от них отличалась: сколько бы другие ни хвалили ее, как высоко ни оценивали ее работу, она никогда не ощущала, что действительно заслужила похвалу. Порой по вечерам, когда ей было одиноко и тоскливо, ей хотелось позвать Макото, но она одергивала себя, потому что чувствовала: у нее нет права на такие эгоистичные просьбы. А Рэйко? Такая умиротворенная сейчас, в юности она была куда более нервной и зажатой. С любовными делами у них обеих долго не складывалось. Возможно, низкая самооценка, неумение принимать внимание и заботу отчасти были связаны со сложными отношениями с отцами — тут они с Рэйко были похожи. А вот отец Кадзии Манако, скончавшийся несколько лет назад, был очень близок с дочерью, всячески баловал ее. Может быть, это он так повлиял на ее настрой?

Иногда Рика думала: если ей удастся разобраться в деле Кадзии Манако, то она не только получит великолепный материал для статьи, но и разберется с причинами собственного душевного разлада.

С другой стороны, она могла понять одиночество мужчин, ставших жертвами Манако. Побывав в гостях у Рэйко, она еще раз осознала, какая это отрада для уставшей души — вкусная домашняя еда, внимание к тебе и забота. Скорее всего, жертвам толстухи действительно не важна была ее внешность, и они закрывали глаза на ее постоянные просьбы. Они отчаянно нуждались в мягком, обволакивающем тепле, которое она дарила им, и ради этого готовы были поддаться обману…

Пока Рика размышляла об этом, ее охватило странное чувство. В груди вдруг пробудилась злость. Она сама не понимала, на что эта злость направлена. Может, ей не хотелось соглашаться с устоявшимся представлением о том, что любая женщина от природы — умелая хозяйка и хранительница домашнего очага? Что за чушь! Ей самой никогда не приходилось готовить для мужчины, да и никто не требовал от нее таких подвигов…

Проходя мимо, Юи молча положила на стол Рики письмо. Взяв легкий, как цветочный лепесток, конверт и взглянув на обратный адрес, Рика едва сдержала радостный возглас. Письмо пришло из Центральной токийской тюрьмы, и, без сомнений, автором была Кадзии Манако. А ведь до этого та ни разу не ответила на ее запросы!

Оглядевшись в волнении, Рика вскрыла конверт. Внутри оказался листок бумаги бледно-розового цвета с короткой запиской:

«С вами я не против поговорить. Мне кажется, вы не такая, как остальные журналисты. Заглядывайте в гости в любое время. До встречи».

Ниже стояла печать, подтверждающая, что письмо прошло досмотр. Почерк у Кадзии Манако был аккуратным — у нее были явные способности к каллиграфии.

Рика заморгала, чтобы избавиться от пелены перед глазами. Вот так просто? В своем последнем письме она добавила к стандартному запросу на встречу короткую приписку, как посоветовала Рэйко: «Меня очень заинтересовал рецепт говяжьего рагу, которое вы готовили для покойного Ямамуры. Может, вы могли бы им поделиться?» Неужели это сработало? Она поспешно проверила расписание посещений тюрьмы. С восьми тридцати утра до шести вечера, не считая часового обеденного перерыва. Если выйти сейчас — к десяти будет там. Конечно, нет никаких гарантий, что Манако не успела передумать… Но упускать такой шанс нельзя.

— Я вернусь до начала совещания! — бросила Рика Юи и Китамуре и поспешила к выходу. Ежась от прохладного ветра, быстрым шагом направилась к станции метро. На пересадке немного заколебалась, какой путь лучше выбрать — через станцию Аясэ или Косугэ, но в конце концов выбрала Аясэ. В Сэндзю поезд выехал на поверхность, и вагон залил яркий солнечный свет. Наконец за мостом через Аракаву показалось здание тюрьмы: центральный корпус, от которого по диагонали в разные стороны тянутся четыре дополнительных. Должно быть, сверху здание напоминает гигантскую летучую мышь. От станции Рика решила ехать на такси.

Когда-то Аракаву называли самой грязной рекой в Японии, но в последнее время ее основательно почистили. По крайней мере, через открытое окно автомобиля не доносилось никаких неприятных запахов. Такси пересекло мост, объехало тюремный комплекс и остановилось перед входом для посетителей. Окрестности выглядели уныло, но не тревожно. На балконах жилых домов сушились вещи, в парке по соседству гуляли семьи с детьми. Аракаву с обеих сторон обрамлял красивый насыпной склон, а истинным гвоздем пейзажа было виднеющееся вдали «Небесное дерево»[14].