Маски времени

Путь наш лежал на Нью-Йоркскую фондовую биржу. Я понятия не имею, как она попала в список достопримечательностей, которые администрация решила показать Ворнану. Уж он-то наверняка туда не рвался. Скорее всего, кто-то из бюрократов решил, что гость нашего времени обязательно должен взглянуть на бастион капиталистической системы. Со своей стороны я чувствовал себя таким же пришельцем, ибо никогда не бывал на бирже да и не имел с ней никаких дел. Пожалуйста, поймите, это не снобизм ученого. Будь у меня время и желание, я бы с удовольствием поучаствовал в биржевой игре с акциями «Консолидейтид систем майнинг» или «Юнайтид алтроник». Но я получал хорошее жалованье, имел приличный доход с оставленного мне наследства, так что ни в чем не нуждался. А жизнь слишком коротка, чтобы перепробовать все удовольствия. Так что жил я по средствам и всю энергию отдавал работе, а не рынку. И потому с нетерпением ждал похода на биржу. Наверное, точно так же, как старшеклассник ждет выезда за город на выходной день.

Крейлика вызвали на совещание в Вашингтон. Так что от администрации нас в тот день сопровождал молчаливый молодой парень по фамилии Холидей, всем своим видом показывавший, что это поручение не доставляет ему особой радости. В одиннадцать часов мы тронулись в путь: Ворнан, наша семерка, Холидей плюс члены комитета, несколько мелких чиновников, шестеро журналистов и охрана. По предварительной договоренности в этот день галерею, откуда туристы могли наблюдать за таинствами биржи, закрыли для всех, кроме нашей компании. С Ворнаном хлопот хватало, поэтому мы решили ограничить круг его общения.

Колонна наших лимузинов с мотоциклетным эскортом торжественно подкатила к огромному зданию. На лице Ворнана читалась вежливая скука. За все утро он не сказал ни слова. И вообще, практически не раскрывал рта с того момента, как сел в вертолет, чтобы вернуться в отель после банкета у Брутона. Я боялся его молчания. Подозревал, что он припас нам очередную гадость. Но он словно отключился от реальности. Куда подевались все замечающий взгляд и лучезарная улыбка. С бесстрастным лицом, ушедший в себя, он напоминал обычного туриста, для которых, собственно, и предназначалась галерея.

Открывшийся нам вид производил неизгладимое впечатление. Вне всякого сомнения, нас привели в дом денежных королей.

Сверху вниз смотрели мы на зал, длиной и шириной не меньше тысячи футов, с потолком, отстоящим от пола футов на сто пятьдесят. В центре возвышался главный финансовый компьютер — сверкающая колонна диаметром в двадцать ярдов, уходящая под потолок. Каждая мало-мальски значимая брокерская контора имела к нему непосредственный доступ. Внутри его сверкающей оболочки находилось бессчетное количество реле, микроскопически малых ячеек памяти, телефонных контактов, банков данных. И одного выстрела из лазерного ружья вполне хватало, чтобы вывести из строя этого колосса, держащего на своих плечах финансовую структуру человеческой цивилизации. Я искоса глянул на Ворнана Девятнадцатого, гадая, какую дьявольскую шутку замыслил он на этот раз. Но тот по-прежнему скучал: происходящее на бирже не слишком интересовало его.

По периферии центральной колонны-компьютера располагались небольшие, похожие на клетки кабинки, числом тридцать или сорок, вокруг каждой толпились возбужденные, жестикулирующие брокеры. Пол между кабинками усыпали листы бумаги. Повсюду сновали мальчишки-посыльные. Информация, выдаваемая компьютером, одновременно высвечивалась на гигантской «бегущей строке», опоясывающей зал. Суета и огромное количество выброшенной бумаги удивили меня. Компьютеры, похоже, ничего не изменили на бирже. Убери центральную колонну, и не поймешь какой год на дворе, 1999 или 1949. Наверное, я не учел склонности брокеров к сохранению традиций. Люди, имеющие дело с деньгами, консервативны, если не по образу мышления, то уж в привычках. Они хотели, чтобы все оставалось, как было всегда.

Пять или шесть директоров биржи пришли поприветствовать нас. Поджарые, седовласые джентльмены, все в строгих старомодных костюмах. Как я мог смело предположить, все они были баснословно богаты. Не понимал я другого: почему, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, они предпочитают круглыми днями торчать в этом доме? С нами они держались весьма дружелюбно. Полагаю, точно так же принимали бы они и делегацию из какой-нибудь социалистической страны, еще отрицающей основные принципы посткапиталистического общества, скажем, убежденных марксистов-ленинцев из Монголии. Они перезнакомились с нами и, похоже, появление на их галерее ученых знаменитостей обрадовала их не меньше, чем приход человека из будущего.