Маски любви

Белочка, надев халат, аккуратно повязала пояс на животике и принялась собирать тюльпаны по кровати, чтобы эту нежную красоту поставить в вазу с водой. Вишневский подошел к любимой, забрал из рук цветы и вернул их снова на кровать, а сам, нежно обняв жену за талию, приблизил к себе, носом утыкаясь в ухо и шепча нежности:

– Моя девочка самая красивая, и действительно только моя.

– Твоя, конечно. Только твоя. А теперь – бегом собираться, нас уже Тигрята заждались, а мы до сих пор в пижамах ходим.

– Нам можно опаздывать. Если что, скажем, что ты долго переворачивалась на кровати, когда поднималась, Макс меня поймет.

– Ах, ты, гад такой, – засмеявшись, произнесла Катя и, развернувшись, огрела Вишневского тюльпаном по плечу, – вот рожу, и так тебя переверну, мало не покажется.

– Жена второй раз за утро угрожает! Я начинаю тебя бояться.

– Бойся, Вишенка, бойся, я – та еще злюка.

– Знаю я, какая ты злюка. Самая лучшая в мире, – радостно ответил Женя и привлек Катюшу для поцелуя.

– В нашем опоздании будешь виноват только ты, ибо я к тебе не приставала.

– Мне все равно, главное, ты со мной, моя пышечка. Ауч! За что?

Глава 15

– Рассказывай, что сказал врач? – потребовал Женя, когда жена вышла из кабинета их семейного гинеколога.

– Все хорошо, лететь можно.

– И все? Это все, что она сказала за те сорок минут, что ты находилась в кабинете?

– Ну, мы немного поболтали о своем, она показала мне фото, с Мальдив, как с мужем отдыхала.

– Зашибись, Катя, а я тут хожу, переживаю, что же так долго.

– Ну, прости, – грустным взглядом Катя посмотрела на парня и, остановившись, добавила: – Я сейчас такая медлительная, до меня пока все дойдет!

– Эх, счастье ты мое! – Женя обнял любимую за талию и с радостью вдохнул запах ее волос, – поедем домой, вещи собирать.

– Ты видел, какой Тигренок стал забавный? Я вчера просто умилялась весь день, – воодушевленно произнесла Катюша, вспоминая, как Ванечка пыхтел, всеми силами пытаясь подняться на ножки.

– Да, наблюдать за детками и их первыми попытками что-то сделать – это невероятное чувство.

– Не успеем оглянуться, и у нас так будет.

– Конечно, будет.

– Вишенка, а заедем в магазин? Я очень хочу омаров, – бодрым голосом произнесла Катя, усаживаясь в салон авто.

– Ничего себе, моя девочка, и омары? – удивленно переспросил Женя, оказавшись за рулем своей машины.

– Да, представляешь, вот хочу, и все тут. В кабинете еще захотела. Ты ведь мне не откажешь?

– Что за глупости? – серьезно произнес Вишневский, выруливая на дорогу. – Любимая, может, еще и пивка?

– В смысле? – с непониманием посмотрела на мужа, а потом, увидев его едва сдерживаемую улыбку, выдохнула, понимая, к чему он клонит. – Нет. Мне нельзя, маленького человечка я точно спаивать не буду.

– Вот можно подумать, я бы тебе позволил.

– А еще тортик купишь?

– Тортик не куплю. Врач запретила тебе много сладкого кушать.

– Она запретила много кушать, а не совсем есть! – строго проговорила Катя и, сложив руки на груди, обиженно отвернулась к окну.

– Ладно, конфету на палочке куплю, – согласился муж, внимательно смотря на дорогу.

– Нет уж, тогда лучше банан!

– Ох, любимая, да с удовольствием.

– Женя, что такое? – повернувшись, поинтересовалась она, понимая, что в голосе мужа звучат нотки смеха.

– Ты просто очень эротично ешь банан.

– Нет, ну, вот ты наглец, а! Я тут хочу сладкого, а у тебя пошлые мысли. Накажу тебя дома.

– Ах, милая, я буду только рад оказаться наказанным.

Вот так всю дорогу они с любовью шутили друг над другом. И оба знали, что все это не со зла, а только для того, чтобы радостное настроение никогда их не покидало. Они любили друг друга, и им было все равно, кто и что скажет, ведь главное то, что у них в душе, что в их сердцах, что между ними. А у них – взаимопонимание во всем, и они готовы идти вместе до конца и бороться за свои чувства столько, сколько понадобится судьбе.

Накупив еще живых омаров и, все-таки, небольшой торт, который Катя умоляющим взглядом выпросила у мужа, молодая семья вернулись домой. Переодевшись и приняв душ, Катя в теплом халате устроилась на мягком диванчике в кухне, с чашкой горячего облепихового чая в руках, а Женя, поставив варить омаров, теперь нарезал торт, с радостью облизывая пальцы, измазанные кремом.

– Как хорошо вот так сидеть, зная, что не надо никуда торопиться, – довольно проговорила Белочка, делая глоток чая. – Спасибо, Жень, что договорился с Максом о моем декретном отпуске пораньше.

– Я не хочу, чтобы ты бегала там по офису, делала какие-то дела, и, не дай Бог, кто-то тебя толкнул бы.

– Ты просто очень переживаешь. Спасибо, – поблагодарила за сладость, которую муж подал на тарелке, и, отставив чашку, Катя ложечкой принялась кушать торт.

– Конечно, переживаю! Я же твой муж, и люблю тебя. Как же мне не переживать?

– Бу-бу-бу. Хватить бурчать, бабка базарная.

– Нет, я ей, значит, в любви тут признаюсь, чуть ли не впервые в жизни, а она обзывается.

– Любимый, я очень ценю твои признания, ну, дай немного повозмущаться. А то, когда ребеночек родится, то возмущаться будет только он, а мы – вокруг него бегать.