Маска времени

— Кстати, об этих людях, которые оказались в русском плену, — вернулась к прерванному разговору Анна. — Я все время думаю о них. Ужасно. Сначала пройти ад нацистского застенка, получить освобождение от русских, а затем на всю жизнь оказаться запертыми в русских же лагерях. Непонятно, почему их не выпустили? Может быть, хотели допросить тех, кто обладал секретной информацией относительно военных объектов на Западе? А может быть, хотели завербовать их, а потом забросить в их собственную страну в качестве шпионов?

Глаза Филиппа, казалось, стали темнее.

— Неплохая версия.

— Думаю, тогда было всеобщее царство хаоса. Вся Европа превратилась в бедлам. И нам, пожалуй, никогда не узнать, что же случилось на самом деле. Я читала «Архипелаг ГУЛАГ». Условия в сибирских лагерях были ужасны.

Прежде чем ответить, Филипп помолчал немного:

— Но кому-то все-таки удалось выжить.

— Давно вы уже не делали этого! — с улыбкой произнесла Анна.

— Не делал чего?

— Вы давно уже не обдумывали то, что скажете. Когда у вас спрашиваешь что-то, видишь, как работает ваша мысль, потом получаешь ответ. Словно компьютер обрабатывает полученную информацию.

— Мне не хотелось бы давать вам неправильные ответы, — серьезно ответил Филипп и улыбнулся.

Анна впервые увидела его улыбку. От этого перехватило дыхание, а сердце, казалось, растаяло в груди. Он облокотился на спинку стула, и пальцы его рук переплелись. Руки его были сильными и загорелыми.

— Вы профессиональный журналист, и ваш ум постоянно что-то исследует. Кстати, что вы обычно расследуете?

— Разное. Но в основном мошенничество и обман, совершаемые в очень крупных масштабах.

— Что-то вроде ищейки?

— Не совсем. Наверное, у меня чутье на всякого рода грязных типов, которые представляют серьезную угрозу обществу.

— И действительно их преступления настолько серьезны?

Анна вспомнила о своем последнем «герое» — Андре Левеке. Можно было бы упомянуть о нем сейчас, но не хотелось говорить о плохом в такой прекрасной обстановке:

— Я расследовала во Флориде деятельность преступных мафиозных семей. Несколько лет назад я раскопала связи Джона Готти в Майами. Дельце было по-настоящему серьезным.

— Как-нибудь я расспрошу вас обо всем подробнее.

— А сейчас могу я сама спросить все кое о чем?

— Давайте.

— Вы когда-нибудь служили в армии?

— Да, — слегка кивнул Уэстуорд.

— Так я и думала. Случайно, не во Вьетнаме?

— Нет. Я был солдатом в мирное время и оставил службу в 1977 году.

— А в каких войсках вы служили?

— Спецвойска.

— Спецвойска! — Анна даже подняла бровь от удивления. — Хотя не знаю, почему меня это удивляет. Ведь с первого взгляда еще в Денвере я поняла, что вы военный. Вы и стоите, и ходите как военный человек. — Она заметила, как Уэстуорд пошевелил могучими плечами, обтянутыми дорогой материей изящного костюма. Наклонившись немного вперед, Анна прошептала заговорщическим голосом: — Вы волк в овечьей шкуре, мистер Уэстуорд. Все остальные мужчины здесь, в этом зале, по сравнению с вами — щенки, но вы… вы настоящий волк, большой и очень злой, уверяю вас.

И тут Анна поняла, что вино начало действовать и теперь она стала похожа на обычную подвыпившую девчонку. От смущения она вздрогнула:

— Кажется, я сегодня слишком много выпила. И теперь такая дура. Простите, но форель мне уже не осилить.

— Совсем вы не дура, — спокойно заметил Уэстуорд. — И говорите вы все очень правильно. Я действительно большой и мерзкий зверь и поэтому советую вам быть со мной поосторожнее.

Анна неожиданно рассмеялась, чувствуя, как улетучивается вся ее неловкость.

— Ваш акцент просто очарователен. Вы не из Новой Англии?[28]

— Я родился немного севернее. В штате Вайоминг. Анна вновь удивленно подняла бровь:

— Но ребята из Вайоминга никогда не скажут: «И говорите вы все очень правильно», мистер Уэстуорд, они скажут: «В самую точку, деваха».

— Кстати, здесь делают великолепное мороженое, — произнес неожиданно Филипп, стоило только официанту возникнуть из полумрака перед их столиком.

— С меня довольно. Спасибо.

— Может быть, кофе?

— Да, пожалуй.

Он заказал кофе для двоих и, повернувшись на стуле к Анне, положил ногу на ногу:

— А вы сами-то были в Вайоминге?

— Мама и я проехали как-то по шоссе от Шайенна и Ларами до Рок-Спрингс. Теперь вам осталось только сказать мне, что вы из семьи фермера.

— Почти угадали.

— Так где же вы появились на свет?

— В Каспере.

— Да, вам пришлось проделать немалый путь, человек из Каспера и Вайоминга. А теперь у вас есть свой самолет, вы носите смокинг и едите трюфели.

— А также развлекаюсь в обществе прекрасных женщин, которые выглядят как цыганки и говорят словно прорицательницы. Да, мне действительно пришлось проделать немалый путь.

Голова слегка кружилась, хотя пьяной Анна себя не чувствовала, и ей казалось, что она контролирует себя. Она спокойно положила ладонь на его руку. Филипп даже не вздрогнул от неожиданного прикосновения.

— Вы действительно верите, что ваш отец жив?

— Не знаю. Надежда — это как болезнь, Анна. Я сумел выдержать испытание надеждой. Мать не смогла. Напрасные ожидания ее убили.

— Скажите, вы похожи на своего отца?

— Да.