Маска времени

Они одновременно поднялись с кресел, Анна сняла очки и откровенно посмотрела на Уэстуорда.

— Детектив Джоргенсен утверждает, что вы были тайным любовником моей матери, а Кемпбелл Бринкман убил ее из ревности.

Выражение лица Уэстуорда не изменилось.

— Мне это известно, мисс Келли.

— Так вы были ее любовником или нет?

— Нет. Я увидел ее первый раз, когда она без сознания лежала на полу кухни.

— Что ж, теория Джоргенсена разлетелась. Однако я думаю, вы способны влюбить в себя любую женщину.

Он спокойно взглянул на Анну с высоты своего роста, и в этом взгляде чувствовалось что-то холодное и острое, как у зверя, волка, например:

— Я никогда не знал вашей матери прежде. Поколебавшись немного, Анна все-таки спросила:

— Вы женаты, мистер Уэстуорд?

Взгляд его сразу же изменился: он понял, почему задала этот вопрос Анна.

— Нет. Я не женат.

Анна выдержала его долгий взгляд, чувствуя при этом нервное возбуждение, но не от кофе:

— Как долго вы собираетесь здесь пробыть?

— Пока у меня нет никаких определенных планов.

— Неплохо.

Наступившая пауза затянулась и становилась неловкой:

— Может быть, поужинаем как-нибудь вместе? Анна почувствовала удовлетворение и волнение одновременно.

— Да. Пожалуй.

— Как насчет завтрашнего вечера?

— Подходит, — вновь согласилась Анна.

— Тогда я заеду за вами около восьми.

Уэстуорд проводил ее к выходу и помог поймать такси. Прощание было простым и коротким. Отъезжая от отеля, она обернулась и увидела на ступенях его высокую темную фигуру. Анна помахала рукой на прощание.

«Все равно я не верю тебе ни капли, — пронеслось у нее в голове, — но я могу в тебя влюбиться, и влюбиться всерьез».

Страховой агент ждал Анну в вестибюле. Это был седой человек предпенсионного возраста, осанистый, постоянно сосущий эвкалиптовые пилюли. Анна извинилась за опоздание и поднялась вместе с ним в квартиру.

— Прежде всего я хотела бы знать, в каком состоянии больничные счета.

— Это не входит в мои обязанности, — ответил агент. — Нужный вам человек скоро свяжется с вами. Не беспокойтесь, насколько мне известно, о счетах уже побеспокоились.

Анна показала агенту квартиру. Он захватил с собой «полароид» и стал делать снимки. С совершенно бесстрастным видом он аккуратно что-то записывал, издавая при этом губами звуки, которые никак нельзя было назвать приятными.

Когда все было описано, агент показал Анне страховой полис матери и начал объяснять:

— Все имущество разделено на три категории: искусство, драгоценности и мебель. Драгоценности, судя по всему, не тронули. Для того чтобы оценить стоимость пострадавших произведений искусства, понадобится недели две. Мне следует посоветоваться с коллегой, потому что я не специалист в данном вопросе. Но пока что общий ущерб я оцениваю приблизительно в такую сумму.

И агент показал Анне аккуратно выписанные на листочке цифры.

— Всего пятнадцать тысяч долларов?

— Да, — кивнул агент, — но, по-видимому, все стоит намного дороже. Как только я все уточню, то тут же дам вам знать. Согласны?

— Благодарю вас.

И хотя Анна совершенно ясно представляла, каких больших денег ей будет стоить замена разбитой мебели на новую, она твердо решила сразу же приняться за дело и до возвращения Кейт устроить все самым лучшим образом.

— И последнее, — продолжил агент. — Помимо страховки имущества и здоровья, у нас есть также и страховка жизни. Может быть, преждевременно говорить об этом, но я хотел бы, чтобы вы знали заранее. В случае продолжительного и серьезного увечья выплата может достигнуть и четырех миллионов долларов. Кома как раз подходит под такую статью. А в случае смерти — шести миллионов. — Сказав это, агент развернул обертку очередной эвкалиптовой пилюли и принялся ее сосать, глядя Анне в лицо: — Естественно, мисс Келли, вы единственная, кто может претендовать на подобную сумму.

Услышанное слегка ошеломило Анну:

— Понимаю. Спасибо за важную информацию. Но я надеюсь, что мама очень скоро поправится.

— Мы все на это надеемся. Однако уже сейчас следует решить: тратить деньги на медицинские расходы или получить всю сумму сразу. Впрочем, не беспокойтесь и об этом пока. Мы постараемся уладить все сами. — Агент положил пухлую ладонь на плечо Анны.

Она проводила посетителя до входной двери, а когда тот ушел, решила сразу же позвонить в Англию Эвелин Годболд.

Мачеха ее матери Эвелин казалась Анне в детстве богиней с Олимпа, где она продолжала пребывать и в своей величественной старости. Эвелин и Кейт были очень близки и дружны, хотя Анна не могла объяснить себе этого. Порой их молчание выражало гораздо больше, чем слова.

Возраст и недуги сделали Эвелин еще более отстраненной в глазах Анны. Бабушка уже несколько лет мужественно боролась с раком и теперь почти не выезжала из своего дома в Нортамберленде. Эвелин обладала чувством собственного достоинства, которое не покидало ее и сейчас, когда болезнь прогрессировала, лишая ее сил и независимости. Никого, кроме матери, Анна так не уважала, как Эвелин.

Эвелин коротко вскрикнула в трубку, услышав новость, а Анне показалось, что ее ударили прямо по сердцу.