Маска времени

— Конечно, только будь осторожна. Можешь отвезти ему немного риса. Но ничего не говори об этом матери, дочка.

Винченцо сам запряг пони. Дочь поцеловала отца, залезла в тележку и поехала к лесу.

Весь путь занял не более часа, несмотря на выпавший глубокий снег. Джозеф услышал звуки приближающейся повозки и вышел встречать Кандиду. Он помог ей сойти, и на какое-то мгновение Кандида очутилась в его объятиях — сон будто становился явью.

Джозеф повел девушку в башню.

— Поедите со мной? — спросил он. — Сегодня у меня только суп, но зато он горячий, а вы продрогли.

— Спасибо.

— Садитесь. — Джозеф придвинул самодельный стул поближе к огню. Кандида видела, как ее отшельник тщательно вымыл руки в тазу, прежде чем взялся за обед.

Они ели, а огонь весело играл в камине, согревая их радостным теплом. Кандида вдруг ощутила неожиданное смущение. Джозеф всегда так мало говорил. Впрочем, это было не столь важно, ведь прежде она никогда почти не слушала своего собеседника, но сейчас — совсем другое дело, и вместо человеческой речи приходилось напряженно вслушиваться в безмолвие, царящее в старой заброшенной башне, где все было так странно, спокойно и уютно.

— Джозеф, я хотела поговорить с вами, — тяжело сглотнув, сказала Кандида.

Он немного помолчал. — Давайте.

— Прошлой ночью я видела вас во сне.

— Это все? — вежливо поинтересовался американец.

— Нет. Не совсем. Знаете, мне так трудно.

Он поднялся и подошел к Кандиде. Она протянула к нему руки и почувствовала, что ее ноги уже не касаются пола.

— Успокойтесь, — мягко прошептал Джозеф в самое ухо. — И не плачьте.

— Но я в полном отчаянии и не знаю, что же со мной происходит. Я ничего, ничего уже не знаю.

— Но вам и не надо ничего знать. Просто оставайтесь такой, какая вы есть.

— Но кто я? О Господи, я не знала, что могу быть такой дурой. Я потеряла себя и не знаю почему.

— Это из-за того, что кто-то другой теперь определяет вашу значимость. Вы несете на себе проклятие быть женщиной.

Кандида изо всех сил вцепилась в руку Джозефа.

— Не уходите. Даже если Дэвид оставит меня, не уходите и останьтесь со мной.

Джозеф поцеловал ее в губы, и Кандида ощутила неожиданный прилив сил. Его тело отличалось от тела Дэвида. Оно было выносливее и тверже, и поцелуй был совсем другим. В нем чувствовалось столько нерастраченной нежности, что у Кандиды голова пошла кругом. Казалось, она готова растаять, раствориться в этой пышущей силе и энергии.

— Может быть, у нас остался только этот день, — еле слышно прошептала Кандида.

— Что ж, давай возьмем этот день, — прошептал в ответ Джозеф.

Кандида отпрянула назад, словно не ожидая от себя такой решимости. Безмолвие по-прежнему царило в башне. Кандида подвела Джозефа к постели отшельника.

— Ты хочешь, чтобы я разделась сама? — спросила она дрожащим голосом.

— Да, — быстро произнес он в ответ. Кандида начала торопливо расстегивать блузку.

— А он никогда не просил меня раздеться.

— Не думай о нем.

Кандида молча сняла с себя одежду. При Дэвиде она почему-то стыдилась своего тела. Да и ему нужны были только определенные его части. А сейчас, стоя перед Джозефом обнаженной, Кандида почувствовала уверенность в себе, свою пробудившуюся женственность. Конечно, ведь Джозеф находил ее прекрасной.

Развязывая ленту в волосах, она внимательно следила за его взглядом, за тем, как он жадно смотрел на ее поднимающуюся грудь и соски, в один миг ставшие такими твердыми. С прошлого лета ее тело сильно изменилось. Кандида слегка похудела и стала более гибкой. От щенячьей пухлости она незаметно перешла к женской соблазнительной стройности. Наконец ей удалось развязать ленту, и волосы хлынули неудержимым потоком на лицо и плечи.

Джозеф нежно коснулся кончиками пальцев темных сосков.

— Ты мне очень нравишься такой, полной желания и любви.

Он коснулся ее бархатных губ, ее подбородка и провел пальцем по красивой шее. Он не был так тороплив и суетен, как Дэвид. Это была сама нежность, сила и сдержанность, хотя Кандида всем телом ощущала обжигающий жар его желания. Он еще раз коснулся сосков, — они были тверды, как камень.

— Я так же красива, как Мэриан? — прямо спросила Кандида.

— Господь не создавал ничего лучше тебя, — мягко произнес Джозеф.

Затем он разделся, положив свою одежду рядом с ее юбкой и блузкой. Кандида вспомнила самца-оленя в кустах — в Джозефе были та же страсть и красота, и двигался он с такой же дикой грацией. Его тело было мускулистым, смуглым и без единой жировой складки, так что отчетливо было видно движение каждой мышцы.

Джозеф был возбужден до последней степени. И тут она тоже увидела различие с Дэвидом. Естество англичанина поднималось только вверх, а у Джозефа оно загибалось слегка к животу. Кандиде очень захотелось коснуться его плоти, но она не могла преодолеть робости. Словно догадавшись, Джозеф подошел к ней и, взяв ее руку, направил ладонь Кандиды туда, где был пах.

— От тебя так и пышет жаром, — прошептала Кандида. — Ты такой горячий, красивый и сильный, как… тот олень в лесу.