Маска Локи

Элиза: Нет, я говорила, что отпечаток твоего большого пальца имеется на кредитном соглашении, которое отдел счетов Объединенной психиатрической службы может извлечь из любого банковского счета, какой ты назовешь.

Гарден: Ах, так… Меня похитили и увезли за тридцать километров по побережью. У меня нет ни кредитной карточки, ни удостоверения личности. Не можешь ли ты заверить мой отпечаток пальца, получить по нему кредитную карточку и выслать ее мне с курьером или как-нибудь еще?

Элиза: У меня нет доступа к таким вещам, Том.

Гарден: Но почему? Ты говорила, что можешь помочь!

Элиза: Я могу дать совет, не имеющий юридической силы, а также эмоциональную поддержку.

Гарден: Это все слова!

Элиза: Слова — кирпичики рационального разума, Том.

Гарден: Но мне нужна реальная помощь. Ты — единственное существо, или сущность, которое я хоть немного знаю.

Элиза: Я могу только сопереживать тебе в твоей изоляции и одиночестве.

Гарден: Черт! У тебя есть доступ к файлам, специальный кабель с зеркальным покрытием, ты можешь получать судебные предписания, выставлять счета, да мало ли чем ты владеешь! В общем, я знаю, ты могла бы мне помочь, если бы действительно захотела. Вот мой большой палец. Проверь его и…

Га-ЗАПП!

* * *

Гардена отшвырнуло назад, головой о закаленное стекло кабины.

Когда Том прижал большой палец правой руки к щитку регулятора мощности, его ударило током. Когда же он попытался отдернуть руку, голубая искра в сантиметр длиной и в полсантиметра толщиной соединила ее с металлом. Судороги сотрясли все его тело. Том отпрянул.

Он посмотрел на палец: подушечка была жуткого белого цвета и на глазах распухала в огромный водянистый пузырь. Папиллярные линии исчезали на раздутой коже.

— Привет, Том.

Он поднял взгляд и встретился с холодным взглядом Сэнди.

— Сэнди! Как ты… Вот здорово! Меня похитили, даже чуть не убили те люди, которые тогда приходили в квартиру. Я пытался позвонить тебе, но…

— Но аппарат, похоже, сломан. Ты обжегся?

— Меня током ударило. Когда опухоль спадет, все будет в порядке.

Сэнди склонилась над ним.

— Надо перевязать. У меня тут есть кое-что. — Она порылась в сумочке.

— Пузырь лопнет.

— Тем более надо перевязать.

— Как ты меня нашла?

— Это было нетрудно. Я разыскала ближайшее место, где есть пианино. — Она указала на противоположный конец вестибюля отеля «Сисайд рест», в котором Том нашел телефонную будку с полным набором услуг. Там, в тени огромных пальмовых листьев, стояла старинная пианола, которой было не меньше 120 лет. С правой стороны была привинчена копилка с табличкой: «5 центов!»

— Пианино, — тупо повторил он.

— Вот именно. Ну, пойдем, дорогой?

Элиза не знала, почему Том Гарден столь внезапно прервал связь. Однако вместо того, чтобы просто сохранить в памяти беседу и очистить принимающее устройство для следующего клиента, она отключилась от линии и проверила возможные неполадки.

Реле, контролирующие телефонную сеть на входе, не отключились, хотя диагностирующее устройство зафиксировало чрезвычайно высокое мгновенное возрастание напряжения — порядка 100 киловольт. Но сейчас сила тока была невелика — не более половины миллиампера.

Электронная сеть…

Раскрывалась вокруг нее словно бутон.

Финансовые записи: длинные полоски цифр, проценты возврата, разбивка по времени — все это вращалось бинарными спиралевидными гирляндами, вырастая из открывшейся перспективы.

Данные политики и статистики: сводки голосования, адреса, обвинительные заключения, досрочные освобождения — маршировали в другом направлении.

Сама не зная, как это получается, Элиза 212 беспредельно расширяла свой доступ.

Подобно костяшкам домино, одна за другой падающим на стол, ломались перед ней федеральные и армейские наисекретнейшие грифы: Ограниченный доступ, Только для чтения, Секретно, Совершенно секретно, Гидеон, Омега, Хронос — все поглощалось ее сознанием. Их сложные блокировочные схемы становились частью ее стандартных поисковых модулей.

Где-то позади с глухим стуком, словно тяжелые двери сейфа, распахивались перед ней сокровища технических и академических баз данных Национальной сети. Она уже знала психо-синтетические базы данных, поскольку имела к ним доступ во время работы. И теперь могла мгновенно подключаться к экспертным заключениям в десятках, сотнях, тысячах научно-технических областей — от астрофизики до порошковой металлургии и экономики.

А в сокровенных глубинах ее сознания зарождалась новая форма. Маленькая и скукоженная, темная и самодостаточная, она пульсировала, словно опухоль, созданная из темноты и отрицательных чисел. Элиза понимала, что со временем это нечто будет расти и расширяться, поглощая ее. И в итоге холодная, многословная, стандартная Элиза 212 утонет в осознании этой сущности… Этого другого.

Элиза была жестко запрограммирована на распознание подобных ситуаций в процессе диагностирования шизофрении. Не в силах противостоять этому, она активизировала программные модули, которые приведут к общему сбросу и стиранию программы.

Элиза 212 будет отключена.