Маска Локи

— Даже мертвым полезно иметь здоровые рабочие привычки, — пояснила она. — Мне думается, что, будучи главой экспедиции,, вы должны присутствовать на этих сеансах.

— Пожалуй, вы правы, — сказал я. — К сожалению.

Я направился к двери. У самого порога остановился.

— Спасибо... за все, — сказал я. — Увидимся за обедом.

Она отрицательно мотнула головой.

— Пишу мне приносят сюда. Но вы как-нибудь можете присоединиться к моей трапезе.

— Хорошо, как-нибудь, — проговорил я и вышел из каюты.

Внезапно коридор справа и слева от меня ярко осветился — словно молнией.

— Что вы сказали? — по-французски спросила Лигейя, но голос ее прозвучал так, словно она была не рядом, а в сотне ярдов от меня. И тут дверь ее каюты сама собой со стуком захлопнулась.

— Сюда, Перри, — позвал меня до боли знакомый голос. — Пожалуйста!

Это был голос той единственной женщины, ради которой я пошел бы сквозь огонь и воду, и поэтому я подчинился приказу. Но где-то в глубине моего сознания все же мелькнула мысль, что даже живым людям иногда не помешает немного покоя и отдыха, — и на полсекундочки я позавидовал месье Вальдемару.

Глава 4

...По словно застывшей молнией освещенному коридору — как по туннелю, залитому жидким серебром, или по ледяной пещере — шел я вперед, все ускоряя шаг. Ибо Анни звала — и, казалось, я вот-вот увижу ее за очередным поворотом бесконечного коридора. Но вот он, поворот, и туннель света повел меня круто вверх, а яркий свет вокруг стал то слабеть, то усиливаться — почти что запульсировал. Я опять чувствовал, что Анни совсем рядом, — но нисколько не ближе прежнего. Я побежал дальше по туннелю света — вверх, вверх, вверх...

— Анни! — закричал я. — Ты где?

— Там же, где и всегда, — ответствовала она. Однако голос ее стал тоньше, звонче. — Я на берегу моря.

— Не могу найти тебя. Наверное, я заблудился! — прокричал я.

И внезапно завеса яркого света раздвинулась. На мгновение я был унесен в далекое прошлое. И мне не показалось странным, что Анни — снова девочка и стоит возле кучи хвороста с сияющей раковиной в руке, а за ее правым плечом видна полоса прибоя.

— Анни! Что случилось? — воскликнул я.

— Беда с Эдди, — сказала она. — С Эдгаром Алланом...

— По, — подсказал я.

Она нахмурилась, потом кивнула.

— Да, его еще и так зовут. Он отказался от нас. Он удаляется — и это причиняет мне боль.

— Не понимаю. А я-то что могу сделать?

— Поговори с ним. Скажи ему, что мы его любим. Скажи — мы настоящие, живые. Скажи ему...

Свет внезапно сомкнулся и скрыл ее от моих глаз.

— Анни!

— Я не могу дольше оставаться тут, — донесся до меня ее слабеющий голос.

— Как я могу помочь тебе? — крикнул я в совершенном отчаянии.

Мои протянутые вперед руки дрожали. Пространство рядом с ними вдруг стало упругим — у меня в руках что-то трепетало. Внезапно почва подо мной содрогнулась, свет впереди сгустился в языки пламени, которые захлопали на ветру.

— Анни!

То, что я принял за начало ответа, оказалось громким криком птицы. А может, то был отдаленный гром, ибо я ни в чем уже не был уверен — прямо на моих глазах все решительным образом менялось: огромные живые языки пламени вдруг преобразились в полощущие паруса, а то, что трепетало в моих руках, оказалось мачтовым канатом.

Сам я стоял на другом канате — и через него ощущал, как судно переваливается на волнах. До палубы было так далеко, что голова у меня закружилась, и я еще сильнее вцепился в тот канат, за который держался. Всю жизнь я боялся высоты, а тут еще и крепкий утренний ветер — похоже, первый предвестник шторма — немилосердно раскачивает снасти... Мне было очень не по себе.

Я заслышал шлепающие звуки слева и покосился в ту сторону. По канатам ко мне взбирался Эмерсон. Очутившись на одном уровне со мной, он одной лапой обхватил мачту, чтобы прочнее держаться, а другой — мою руку у плеча. Держал он крепко и был явно полон добрых намерений, поэтому я не сразу, медленно разжал руки, которые с истеричной силой цеплялись за канат, — и дал Эмерсону подтащить себя к мачте. И вот мои ноги нашли более прочную опору — я стоял на поперечине мачты. Я охватил мачту с той же неотвязной нежностью, с какой пьяница обнимает фонарный столб. Первое головокружение проходило. То, что с канатов меня снял Эмерсон, а не я сам перебрался к мачте, лишь ухудшило дело — я ощущал себя беспомощным котенком, который вдруг оказался на макушке дерева. Я буркнул «спасибо» Эмерсону, который вообразил, будто теперь я чувствую себя в большей безопасности, отпустил меня и быстро полез вниз.

Я медленно последовал за ним по деревянным перекладинам, набитым на мачту. Хорошенький оборот приняли мои детские видения на этот раз!

— Мистер Перри! — произнес внизу знакомый голос. — А вы, похоже, добросовестно отнеслись к своим обязанностям главы экспедиции! Знай я, что вы решите проинспектировать судно, я бы с готовностью предоставил вам проводника — или сам бы провел по кораблю. Я и не предполагал, что вы, человек вроде бы сухопутный, проявите такую сноровку.