Маска Локи

Моску интересовало, возник ли протуберанец в области, связывающей два пятна. По наблюдениям его предшественников, в период активности солнечных пятен это происходило всегда. Но разглядеть растянувшийся вдоль солнечного диска протуберанец было очень трудно, практически невозможно. В большинстве своем протуберанцы являлись газовыми «мостиками», испускавшими излучение в крайне ограниченном диапазоне частот. «Мостики», различимые в белом свете, были крайне редки, поэтому наблюдать их можно было лишь тогда, когда они показывались над нимбом. Впрочем, их можно было хорошо видеть, когда поверхность звезды и большая часть испускаемого света оказывались перекрыты Эклипсом.

Безусловно, если бы По осуществлял наблюдение в альфа-водородном спектре, от его глаз не укрылся бы ни один протуберанец. В этом диапазоне можно было подсветить перегретые газы дуги, которые подпитывались энергией из текущего по петле магнитного потока. Тогда протуберанец отчетливо выступал на фоне более холодных слоев фотосферы. Но на старые телескопы альфа-водородные фильтры больше не выпускались, и как это сделать самому, По не знал. А поскольку декан Уитерс так и не предоставил упрямому юнцу возможности поработать с телескопами института, такие тонкие технические приемы были для него недоступны.

Несмотря на это, он мог побиться об заклад, что между солнечными пятнами имеется протуберанец, и какой! Возможно, что он даже разорвется в момент наблюдения, и если это случится, то По может надеяться, только надеяться, засечь маленькую искорку в видимом спектре.

Приноровившись к маленькому окуляру и к грануляции фотосферы, По скоро обнаружил, что может наблюдать практически за всем, что он мысленно представлял себе. Яркие искры в строке фотографического устройства носились там и сям между пятнами. Черная умбра предстала его взору пульсирующей огненно-красной массой. Моска на время оторвался от наблюдений и перевел взгляд на горы, отчетливо видневшиеся в лучах утреннего солнца.

Он собирался прильнуть к окуляру еще раз, как вдруг случайно бросил взгляд на часы. До начала семинара оставалось всего пять минут. Пьеро не удержался от восклицания. Опаздывать нельзя, ведь сегодня он выступает в роли преподавателя, а надо еще подготовить технические пособия.

Старинное студенческое правило требовало от аудитории ждать лектора в течение целых пятнадцати минут, если выступать собирался профессор, десять минут полагались простому доктору, а выступление помощника преподавателя, кем, в сущности, и был Моска, вообще ни к чему не обязывало.

Не собрав телескоп, По сбежал вниз, пронесся вихрем через квартиру и стремглав рванулся к выходу. Слава Богу, что терминал уже разогрелся.

По нацепил шлем, подсоединил электроды к панели нейтральных контактов, установил экраны на нужном расстоянии от глаз и настроил басовый микрофон. Последними он надел проводящие перчатки и отправился в путь.

Вскоре Моска уже стоял в комнате 1808, в огромной камере с черными стенами и высоким потолком. Лаборатория очень сильно напоминала аппаратную тех времен, когда фильмы представляли собой игру живых актеров, записанную на целлюлозную пленку. Но по крайней мере все здесь было установлено так, как он хотел. Однажды у По возникла мысль создать здесь помещение с невидимой чернотой, неестественно раздвинутыми границами и небольшим ускорением, создававшим ощущение свободного падения. Правда, его студенты вряд ли по достоинству оценили бы такое изобретение, сочтя его слишком странным и слишком реальным. Хотя, возможно, все дело в том, что они сейчас проходят пока лишь стадию развития навыков восприятия и ощущения, тогда как По хотелось использовать на полную мощность все достижения современной техники и искусственного моделирования.

Так, теперь надо подумать о визуальных средствах.

Моска вошел в свою директорию в главной сетке архивов института и просмотрел приготовленные заранее файлы. Их он адресовал в комнату 1808 центрального корпуса, препроводив записку по линии связи и продублировав ее голосом.

Вокруг него автоматически появилось первое трехкоординатное изображение — огромная масса холодных паров, напоминающая густой лондонский туман, который словно опустился со страниц детективных саг о Шерлоке Холмсе. Подобно образам из далекого прошлого, туманность, созданная По, была выдержана в нейтральных коричнево-серых тонах и иногда озарялась ярко-желтыми или кроваво-красными вспышками. Ему удалось воссоздать даже запахи: вредоносные испарения серы, напоминающий кровь запах ржавчины, запах торфа, сжигаемого в условиях, далеких от идеальных. Моске казалось, что он парит в воздухе. Благодаря действию компьютера на нервную систему создавалась полная иллюзия того, что он находится в самом центре медленно закручивающейся газовой туманности.