Маска Ктулху

Больше он ничего не сказал. Чувствуя, что в лесу, возможно, кроется разгадка всей тайны, я немедленно отправился по дороге Оласси, не забыв прикинуть, сколько часов осталось до наступления темноты. Я уходил все глубже в девственный лес, где попадаются огромные и очень старые деревья. Вскоре я обнаружил на снегу две едва заметные колеи. Кто-то явно пытался их замести, и я почувствовал, что напал на верный след.

Идя по следам, я наконец увидел те самые сооружения, которые отец Брисбуа называл алтарями. Это были сложенные из камней круги; снег вокруг них был хорошо утоптан. Таким было мое первое впечатление; когда же я присмотрелся, то увидел, что снег был не просто утоптан, он был гладким как стекло, хотя и не скользким; кроме того, на снегу виднелись следы не только людей. В центре кругов снег был мягким как пух.

Круги были довольно большими, не менее семидесяти футов в диаметре; между собой они были соединены кое-как выложенными цепочками белых камней — осколками какой-то полупрозрачной горной породы, совершенно мне неизвестной. Когда я протянул руку, чтобы потрогать один из этих осколков, то внезапно ощутил сильный электрический разряд; прибавьте к этому тот факт, что камни выглядели очень древними и на ощупь казались ледяными, и вы поймете, с каким изумлением я разглядывал странные святилища.

Кругов было три, все недалеко друг от друга. Хорошенько рассмотрев их снаружи, я вошел в центр одного из них, где снег был, как я уже писал, невероятно мягок. Здесь я увидел совсем другие следы. Постояв над ними в глубокой задумчивости, я вдруг почувствовал, что начинаю кое-что понимать. Опустившись на колени, я принялся внимательно разглядывать снег.

Все было вполне очевидно. Следы были оставлены человеком, причем белым, поскольку индейцы носят другую обувь, и были схожи со следами Анри Люка. Вполне возможно, что их оставил сам Люка.

Однако самым невероятным мне показалось то, что следов не было за пределами круга, словно человек оказался в круге, не входя в него извне. Передо мной на мягком снегу виднелись четкие отпечатки ног, но как же человек попал в круг? Впечатление было такое, что он попал в него сверху, словно его туда сбросили. Человек поднялся и хотел выйти из круга, затем остановился и повернул назад. После этого он начал ходить по кругу, все быстрее и быстрее, потом побежал, и вдруг, когда он находился в самом центре круга, он исчез, вернее, исчезли его следы. Я не мог ошибиться, поскольку если предыдущие отпечатки были слегка припорошены снегом, то следы в центре круга были совсем четкими — значит, к этому времени снегопад уже прекратился.

Я внимательно разглядывал снег, как вдруг у меня возникло ощущение, что за мной наблюдают. Я быстро огляделся по сторонам, но никого не заметил. Тем не менее ощущение слежки стало сильнее; мне уже было не по себе, я начал ощущать приближение опасности, исходившей от странных каменных кругов и глухой чащи. Быстро закончив осмотр, я поспешил уйти в лес.

Внезапно я наткнулся на остатки нескольких огромных кострищ и сразу вспомнил поверья местных индейцев. И следы Люка в самом центре каменного круга, и его исчезновение, и эти кострища — все это были звенья одной цепи. Вспомнил я и рассказы об отблесках костров, которые несколько лет назад видели путники, идущие по дороге Оласси. Я принялся внимательно рассматривать золу, хотя в наступавших сумерках это было уже затруднительно, и установил, что в огне костра сжигали только сосновые ветви.

Вскоре стало совсем темно; небо заволокли тучи, тихо посыпались первые снежинки. Приближалась вьюга — и это было очень странно, поскольку только что на небе не было ни облачка. И все же постепенно все эти непонятные явления начинали складываться в одну четкую картину.

Все это время я был по-прежнему уверен, что кто-то следит за каждым моим шагом, и потому решил действовать так, чтобы застать наблюдателя врасплох. Кострища находились за каменными кругами, и я быстро повернулся, чтобы оказаться к ним лицом. Как я уже говорил, быстро темнело, шел снег — и все же кое-что я увидел. Внезапно над алтарями повисло снежное облако, похожее на бесформенную снежную глыбу; и это не было скоплением гонимых ветром снежинок, хотя снежинки действительно кружились вокруг него. И цвет у него был не белый, а какой-то зелено-голубой, переходящий в пурпурный. Возможно, это было игрой света, ведь наступали сумерки. Должен подчеркнуть, что в ту минуту я не ощущал ничего необычного, поскольку уже не раз с приближением темноты наблюдал различные явления, связанные с игрой света.