Маска киборга

– Ты покойник! – он выкрикнул это отчаянно, подстегивая себя, и нажал на курок, ожидая увидеть опрокинутое лицо, падение тела, кровь, лужей растекающуюся по асфальту. Но Мартин спокойно продолжал смотреть ему в лицо, лишь насмешливая улыбка чуть коснулась его губ.

Мартин видел через мгновенно фокусирующийся искусственный глаз, как ужасом исказилось лицо Стива, как он, совладав с собой, снова с ожесточением нажал на курок. Он видел пулю, что, вращаясь вокруг своей оси, летела ему в лоб, и мгновенные расчеты, производимые компьютерной системой Ларри. Он сделал движение с минимальной затратой энергии и времени, изменяющее траекторию движения пули, и, качнувшись в сторону, вернулся в исходное положение, будто бы ничего и не произошло.

Стив не мог уловить движение, сделанное с такой скоростью, он был уже не в силах контролировать нервное напряжение, пистолет из его руки упал на асфальт, со стуком отскочил в тень, разом превратившись из смертельного оружия в бессмысленный кусок железа.

– Я не могу изменить тебя. Твоя смерть не принесет мне удовлетворения. Я просто возвращаю тебе долг и надеюсь, что больше не увижу твоей искаженной звериной злобой морды. – Мартин ударил опустившего руки Стива в солнечное сплетение, вложив в свой удар максимальную силу, совместимую с жизнью жертвы. Стив с глухим стоном отлетел к решетчатому забору и затих на земле, оглушенный страхом и болью.

Мартин быстро осмотрел себя. Кажется, куртка цела. Царапины на руках затягивались прямо на глазах. Он озабоченно провел рукой по волосам:

– Сколько времени мы потратили на них, Ларри?

– Ты любитель поговорить, Мартин. Поэтому мы уже растянули мероприятие: вместо обещанных пяти минут – восемь.

– Тогда поспешим! – Мартин легко обежал здание и снова оказался в свете фонарей у крыльца главного входа. Мелани показалась в дверях, ежась от налетевшего холодного ветра.

– О, Марти, ну где ты? Выдача аттестатов уже началась, скоро наша очередь! – Она не нашла в облике друга ничего тревожного и протянула руку. – Идем!

– Идем, идем.

Ладошка Мелани спокойно легла в его раскрытую ладонь и увлекла его в здание, ставшее незнакомым из-за непривычного освещения, цветных гирлянд, мерцающих блесток и музыки, разливающейся в коридорах вместо обыденного гула голосов. Мартин последовал за Мелани, полностью доверившись ее спокойному покровительству. Обычно он чувствовал себя скованно среди людей, но сейчас он забыл обо всем и просто наслаждался приподнятой атмосферой скорого взросления, свободы, легкости. Отдельные моменты, слившиеся для него в единое, странно приятное ощущение счастья, вспыхивали в его сознании. Директор вручает ему аттестат, отмечая отличие – высший результат среди всех выпускников этого и прошлых годов. Кто-то дарит ему цветы, а он смущенно молчит в поднесенный микрофон, не находя, что сказать, кроме неловкого «спасибо, не стоит». Какие-то речи, счастливые лица одноклассников, фотовспышки и хлопочущие родители. Мартин не ощущает неловкости и одиночества, рядом с ним – Мелани. Рука прикасается к руке, ободряюще улыбаются губы, волосы то и дело спадают на лоб, играют рыжими отблесками в лучах праздничного света разноцветных лампочек. Медленная музыка заполняет пространство актового зала, и Мелани доверчиво протягивает ему свою маленькую руку:

– Потанцуем?

И он спокойно идет за ней, увлекаемый вглубь зала, укачиваемый неспешным ритмом музыки и плавными движениями покачивающихся пар. Они танцевали с Мелани в школьном зале, а ему казалось, что они одни где-то очень далеко. Она склонила голову ему на плечо, а он осторожно держал ее за талию, боясь сделать лишнее движение и разрушить это волшебное покачивание, кружащее голову. Мелани поднимает голову, и ее сияющие глаза оказываются совсем близко.

– Я хочу, чтобы так было всегда. Быть с тобой всегда, – шепчет Мартин, привлекая ее ближе, будто кто-то может отнять ее.

– Мы будем вместе, – она улыбается и говорит очень тихо, но Мартин различает каждое слово. И его пронзает счастье. Разве так бывает? Разве от счастья сдавливает грудь так, что становится трудно дышать? Теперь он знает, что бывает.

А потом медленный танец, похожий на сон, как и слова, услышанные и сохраненные в памяти, будто бы выкраденные из чудесного сна, сменяются яркими вспышками светомузыки. Колонки оглушают, и их басы отдаются во всем теле, заставляя подчиняться и двигаться под быстрый отрывочный ритм, будто бы это танец первобытного племени – танец ощущений и чувств, где нет места рассчитанным па и стеснению.

Зрение Мартина выхватывает лицо Мелани, на долю секунды освещаемое яркими огнями и исчезающее в темноте, будто бы мгновенные фотографии, сделанные на бегу: летящие волосы, опущенные веки, закушенная губа и вдруг – прямой взгляд ему прямо в глаза, ударяющий новым зарядом энергии, которой нет конца. Они смеются: Мартин, пластично двигая ногами, в точности повторяет лунную походку, двигает руками и корпусом, как робот. Мелани заливается:

– Ты не оставляешь другим шанса, человек новой эры!