Маска (И)

После выстрела в рядах Варии послышались смешки, а на их лицах ее членов появились едкие усмешки. Увидев это, Тсуна скривился и отвел взгляд в сторону: он просто не мог смотреть, как варийцы смеются над своим поверженным товарищем. Это было ужасно, и до боли напоминало поведение матери. Она тоже всегда наслаждалась неудачами Тсуны, но она еще получала неописуемое удовольствие от того, что сама причиняла ему боль. Ей нравилось смотреть, как ее сын корчится от ран и размазывает по лицу слезы, перемешанные с кровью, она любила слушать его крики и, конечно, она испытывала истинное счастье, когда ей удавалось довести Тсуну до истерики. Шатен помнил, как не раз, и не два, после особенно сильных ударов Наны, он начинал громко смеяться, дрожа всем телом и стараясь стереть слезы, что непрекращающимся потоком лились из глаз. В такие моменты его сознание будто уплывало, он как бы смотрел на все со стороны, не имея никакой возможности что-либо сделать. Тсуна хотел бы навсегда забыть эти ужасные дни, но никак не мог — его постоянно мучили кошмары, где он раз за разом переживал все те ужасы, что творила с ним Нана.

Тсуна отчаянно затряс головой, пытаясь прогнать жуткие воспоминания. В это время Червелло поднялись на ринг и засвидетельствовали победу Рёхея. Так же они объявили о следующем бое Грозы, что должен состояться на следующую ночь. Противником Ламбо выступит Леви-А-Тан, суровый убийца, всегда выполняющий задания и не щадящий ни женщин, ни стариков, ни детей. Один его вид заставлял табуны мурашек бегать по спине, что уж говорить о битве с ним…

После подведения итогов первого боя Вария исчезла, как и Червелло. Незаметно для других Тсуна с облегчением выдохнул, ведь даже без Занзаса он чувствовал удушающий запах гнилой ауры смерти, который исходил от всего отряда убийц. Это слишком сильно напоминало о Нане и посему вызывало неприятную дрожь.

Казалось, после ухода Варии Хранителям Тсуны и ему самому можно было бы немного расслабиться и порадоваться победе, однако… Среди всех друзей шатена не было того, кто бы сейчас мог смеяться. Хотя победа была у них, их не отпускало какое-то горькое чувство. Возможно это было из-за того, что они увидели настоящих убийц и их силу. И пусть Рёхей одолел врага, но в процессе он поранил обе руки и едва не погиб от жара и смертоносных ударов. Возможно неприятный осадок был из-за отношения варийцев друг к другу. В противовес сплоченности подростков, они лишь презрительно улыбались и едко комментировали неудачи своего товарища. А возможно, им не давало покоя все то, что было на ринге. И смертельная опасность, и сам бой, и его исход…

В любом случае, и Тсуна, и все его Хранители коротко поздравили Рёхея с победой и предоставили ему право вешать лапшу на уши Киоко и Хане о том, что все это лишь вольная борьба сумо. Почти сразу же после окончания сражения за кольцо Солнца все разошлись по домам, но уже в постели никто не мог уснуть. Все раз за разом прокручивали в голове события первого боя, стараясь представить собственные поединки и их исход.

Тсуна не был исключением, и также пролежал всю ночь, не смыкая глаз. Однако его волновали не только будущие бои за кольца. За последние несколько дней шатен почти не виделся с семьей: ни с матерью (к его счастью), ни с отцом. Рано утром он уходил на тренировки, а возвращался уже под покровом темноты, залезая в свою комнату через окно. Не то, чтобы его волновало, что об этом думает Нана, но все-таки он был удивлен, что она еще ничего с ним не сделала. Но вот то, что он видел отца только мельком, сильно огорчало его. Иемитсу постоянно пропадал на тренировках с Хранителями, присматривая за их обучением. Кроме этого мужчина все свое свободное время тратил на выяснение обстановки в Италии и на выслушивание докладов от разведывательного отряда.

У Иемитсу со всеми его делами как главы CEDEF не оставалось времени на семью, что огорчало Тсуну и нервировало Нану. Однако, несмотря на это, женщина внешне выглядела спокойно, хотя порой бросала на сына убийственные взгляды. Догадывалась ли она, что Иемитсу был занят Тсуной и его друзьями или же нет, шатен не знал. Но по тем горящим ненавистью взглядам, что прилетали ему от матери, он полагал, что да, она догадывалась. Оставался только один вопрос: почему она еще ничего с ним не сделала?

Быть может, Нана решила разобраться с Тсуной, как только уедет Иемитсу. И это было наиболее вероятным развитием событий. Интуиция шатена тревожно зудела где-то под черепом, намекая на это, но ничего конкретного не говорила. Сейчас она больше всего была нацелена на предстоящие бои, поэтому о Нане предупреждала весьма расплывчато и непонятно. И хотя сейчас все было спокойно, Тсуна знал, что рано или поздно мать отомстит ему за то, что Иемитсу проводит время не с ней. Ей будет все равно, чем на самом был занят муж, она просто выместит весь свой гнев и обиду на сыне. И Тсуна боялся того дня, когда Иемитсу вернется в Италию, ведь он не был уверен, что даже Реборн сможет его защитить…

***