Маска (И)

— Реборн, в чем дело? — как только они отошли достаточно, Тсуна попытался как можно беспечнее задать этот вопрос, внутренне напрягаясь. Неужели заметил? Он одновременно надеялся, что Реборн поймет, что над ним издевается мать и боится этого. В последнее время Тсуна все чаще стал скрывать это, старательно натягивая на лицо маску. Ему вдруг начало казаться, что Реборн разочаруется в нем и откажется его учить, что он уедет и расскажет обо всем отцу и тот возненавидит его, как и мать. Но почему-то мысль о том, что его возненавидит отец не так пугала, как та, где в нем разочаровывается наставник. За время обучения Тсуна привязался к нему, стал считать не просто учителем, а… другом. Тем, на кого он сможет положиться в любой момент, тем, кто придет на помощь несмотря ни на что. Но все полетит прахом, если он узнает. Этого нельзя допустить! — Э? Реборн?

Киллер молчал, лишь буравил нечитаемым взглядом бездонных черных глаз. Черт, и почему они вдруг показались Тсуне такими привлекательными? Сейчас не о том думать надо. Пока Тсуна метался в своих мыслях, перескакивая то с того, какие красивые у Реборна глаза, до тех, где обдумывал как отмазаться от разговора, киллер решительно сделал шаг к парню. Не дав тому ничего сообразить, он резко потянул вверх толстовку под шокированный и испуганный взгляд карамельных глаз.

Реборн почувствовал, как его захлестнула ярость. Огромный синяк посередине живота рядом с более мелкими ярко выделялись на фоне белой, почти прозрачной кожи. Слева виднелся еще один, точнее его часть, остальную скрывала ткань толстовки. Тсуна неловко пытался прикрыть побои и одновременно отстраниться от киллера, но потерпел неудачу. Реборн схватил его за запястье и посмотрел прямо в глаза.

Испуганный, затравленный взгляд карамельных глаз, в котором едва не плескались слезы, заставил ярость внутри Реборна клокотать с удвоенной силой. Он приблизил свое лицо к шатену и на грани слышимости прошептал:

— Кто?

— Н-никто… — заикаясь и отчаянно отводя взгляд, пробормотал Тсуна. — Я сам упал…

— Упал, говоришь. На что? На колено Наны или на ее кулак? — Реборн свободной рукой взял за подбородок ученика и заставил его посмотреть на себя. Глаза шатена стремительно наполнялись слезами, он часто моргал, пытаясь избавится от них. — Не ври мне. Я заметил ее фальшь и твою, — чуть смягчив голос, сказал Реборн. — Я знаю, кто она.

Теплая рука наставника переместилась с подбородка на живот Тсуны и засветилась едва уловимым желтым светом. Вместо ожидаемой боли парень почувствовал, как гематома проходит, исчезает, словно залечивается с удвоенной силой. Странное чувство безопасности и полного спокойствия овладело им и, поддавшись внезапному порыву, Тсуна прижался дрожащим телом к груди наставника, ожидая, что его точно оттолкнут. Но вместо этого его обвили сильные руки, через которые киллеру удалось залечить множество ран на теле паренька, доверчиво жмущегося у него на груди в поисках защиты.

Пару секунд спустя Тсуна ярко покраснел, когда до него наконец дошло, что он сейчас делает. Он тут же отстранился и, стараясь не смотреть в глаза киллера, пробормотал: «Спасибо за помощь», - и умчался к остальным бороться с захлестнувшим его смущением. Реборн довольно хмыкнул на реакцию ученика и тоже направился к каменным столикам, где уже разложили суши и напитки. Его руки все еще ощущали тонкую талию Тсуны, его дрожь, тепло его тела. Он и дальше мог витать в облаках, вспоминая бархатную кожу подростка, если бы один из напитков Бьянки не взорвался, а вслед за ним и все остальные.

— Что это? Новый вид отравленной кулинарии? — закричал Тсуна, на которого едва не попало ядовитое содержание стакана.

— Это не я, — спокойно ответила девушка и принялась осматриваться.

— На нас напали! — сказал очевидную, но не менее пугающую вещь Хаято. — Какой странный звук… — пробормотал парень, а затем резко кинул пару динамитных шашек в ближайшее здание.

— Какое грубое оружие, — услышали они девичий голос, доносившийся из-за столба еще не осевшей пыли. — Удивительно, что такие неудачники как вы смогли победить Кена и Какипи.

Пыль осела, открыв взору Тсуны девушку, держащую в руках какой-то музыкальный инструмент. Кларнет, кажется. Она была одета в форму Кокуе и презрительно взирала на группу подростков, сидя на высоком камне.

— Мукуро-чан неплохо заплатит мне за ваши головы, — весело сообщила девушка. — В этом отношении он лучший, всегда хорошо платит. Знает же, что деньги — главное в жизни, — будто размышляя вслух, сказала она. Девушка тут же направила кларнет на подростков, и оставшиеся несколько стаканов с напитками взорвались.

Спрятавшись за столом, они пытались придумать, как победить эту девчонку, однако идей не было. Приближаться было опасно. Она каким-то образом взрывала все, на что направляла свой кларнет. Единственный боец дальней линии — Хаято.