Маска (И)

Вдруг в голове зашумело сильнее прежнего, а комната стала стремительно темнеть. Я вздрогнул, понимая, что огонек сейчас исчезнет и ощутил… страх. Да, я испугался. И это было странно, ведь это чувство я потерял едва ли не первым, когда оказался здесь. Внезапно я понял, что часть моих эмоций вернулась, а голоса, что я слышал лишь изредка стали звучать громче.

— Джудайме, пожалуйста, вернись…

— Тсуна, только держись…

— Экстремально борись!

— Сынок, прошу тебя, очнись…

Все они кричали мне не сдаваться, их голоса сливались в один, а я не мог вспомнить, кому они принадлежат. Их отчаянные, но полные заботы и любви слова достигли моего сердца. Я слушал их взахлеб и не мог насытиться, что-то светлое и бесконечно большое начало распространяться в моей груди. Но комната все сильнее погружалась во тьму, заставляя голоса замолкать. Нет!

Я бился в оковах и кричал, я молил голоса остаться. Мне было тепло и радостно, пока я слышал их, но чем тише они становились, тем больше меня охватывал страх и могильный холод. Слезы отчаяния потекли из моих глаз, когда я понял, что еще мгновения, и я снова останусь один посреди нескончаемой тьмы. Я собрал все силы, что остались во мне и вложил их в крик, надеясь, что он достигнет этих голосов:

— Прошу, останьтесь! Не бросайте меня одного!

На миг комната вспыхнула и своим светом ослепила меня. Огонек, что до этого был едва ли больше моего кулака, стремительно увеличивался в размерах, пока не достиг в высоту роста взрослого человека. Я с непониманием смотрел на это, испытывая странное чувство дежавю. А в это время огонек стал принимать очертания человека, и я увидел перед собой красивого мужчину в черном плаще и тем самым огоньком во лбу.

— Наконец, я смог пробиться к тебе, Дечимо, — с облегчением выдохнул он. Я же только и мог, что хлопать глазами, не в силах вспомнить имени этого мужчины. Кажется, он являлся ко мне раньше, когда я только попал в эту комнату, однако он почти сразу же исчез, будто что-то вытолкнуло его отсюда. — Ты прав, Дечимо, та, кто захватила твой разум, смогла закрыть от меня твою душу, — прочитав мои мысли, сказал он. И в этот момент в моей голове надоедающий шум превратился в воспоминание. Я понял, кто этот мужчина, — он был Примо Вонгола!

— Джотто! — вслух воскликнул я, чувствуя, как чужая воля постепенно отпускает меня, а чувства возвращаются. Призрак Первого Вонголы улыбнулся и слегка кивнул, блеснув радостью в глазах.

— Дечимо, ты должен выбраться отсюда, — сказал он через секунду, но я лишь покачал головой. При всем желании мне это не удалось бы, ведь темнота комнаты лишает меня всякой связи с реальным миром и поглощает мои чувства и мысли. Удивительно, что сейчас мой разум не затемнен ее силой. Цепи же не дают даже вздохнуть полной грудью, не то, чтобы попытаться вырваться, — Ты не прав, тебе не нужна сила, чтобы покинуть это место, — сказал Джотто, а я с изумлением и надеждой посмотрел на него. — Тебе нужно только услышать голоса, что зовут тебя и идти на них, всем сердцем пожелав вернуться. Твоя решимость вновь оказаться с Семьей поможет тебе.

Я потянулся в цепях, ощущая в сердце ноющую боль от расставания с дорогими мне людьми, и что есть силы, пожелал увидеть их. Их лица, улыбки, глупые потасовки. Я хотел снова услышать их голоса и смех, и почувствовать то прекрасное чувство полной защищенность, что появлялось, когда он был рядом. Мой любимый репетитор… Из моих глаз брызнули слезы, когда я вспомнил его и отца. Я так хотел быть рядом с ними! Я так хотел вернуться к ним! Я так любил их обоих, пусть и разною любовью, и скучал! Я…

— Ну же! Сюда! — услышал я голос Джотто и почувствовал, как его теплая река тянет меня куда-то вверх. Куда-то ближе к свету…

End Pov Тсуна

========== Часть 3. Глава 17. Операция “Мышеловка” ==========

Прошла неделя с тех пор, как Тсуну нашли едва живого в его доме. Как ни странно, но Нана все это время никак не проявляла себя, исчезнув со всех радаров. Казалось, эта передышка должна была помочь всем восстановить силы и подготовиться к грядущим сражениям, однако и Хранители, и Иемитсу, и даже Реборн восприняли ее как затишье перед бурей. Никто даже не думал об отдыхе, подсознательно каждую секунду ожидая удара.

В состоянии Тсуны практически не было изменений, он все так же не просыпался. Мукуро каждый день тратил все силы, чтобы пробиться в его сознание, но раз за разом терпел неудачу. Блоки Наны были слишком сильны, и даже вместе с Маммоном ему не удавалось их пробить. Шамал тоже разводил руками, неустанно размышляя, как помочь Тсуне. В общем, исходя из этого, не трудно представить, каким был общий настрой всех, кто находился в больнице. Лишь одно заставляло их не опускать руки – состояние шатена было стабильным.