Маска Гермеса

Сказанное насторожило, а еще сильнее заинтриговало Александра, похоже, в будущую аферу он втягивался основательно. Но он не подавал вида, что размер сокровищ его беспокоит, что было правдой, ибо подобное любопытство, - первый шаг к алчности.

- И о каком лице идет речь, если это не секрет?

- Не секрет. О Юдине, заместителе министра внутренних дел.

Лицо Византа выразило немое изумление.

- Если вы соглашаетесь, то мы продолжим разговор, - деловым тоном добавил священник.

Растерянный Александр совсем не готов был дать ответ в сию же секунду. Юдин мог быть причастен к последним событиям, как человек, связанный с темной фигурой Спирина, но он не был чист на руку и в прошлом. Это совпадение хитрый Феликс Отис и хотел использовать как главный крючок для Византа. Теперь, все ясно.

И все же, искать наживы и совмещать государеву службу - дело совершенно гибельное, как считал для себя Александр, нисколько не разочаровавшийся в своем выборе и действительно готовый беззаветно отдать себя Отечеству, хотя никогда не декламировал своего патриотизма.

- Моя дочь мечтает стать актрисой. Учится в театральном училище и уже сейчас занята в спектаклях, - просящим тоном возобновил разговор священник, как бы отвечая на колебания собеседника, не сказавшего “нет”, но по всему видно, не очень то этого и желавший. - Трудно мне судить о мере ее таланта. Но ведь искусство тот же дьявол, влечет одержимостью, а потом сбрасывает неудачников, как отработанный материал. Я даже не знаю ее характера, насколько она сильна и проворна в этом деле. Успех не всегда сопутствует таланту. А я для нее существо с другой планеты. Может даже она боится обнаружить ко мне положительные чувства.

Визант заподозрил в священнике еще и деспота, рядившегося в сладкозвучные речи. Другой бы отец, не видевший стольких лет своего ребенка, лишенный шанса наблюдать его взросление, когда, наверное, и созревает настоящая любовь к детям, без всякой ревности ждал бы встречи с ней. Трудно упрекнуть родителей в озабоченности к своим чадам, духом сросшихся с ними. Хотя без знания человека, настоящая любовь к нему невозможна. Значит, не совсем исцелился батюшка, если ревнует к выбору ребенка, которого не видел почти всю жизнь. Религиозность - не является ли она сонмом для последующей реинкарнации забытых страстей?

- То есть вы все же хотели, чтобы я опекал вашу дочь? В смысле выбора ее жизненного пути? - недоверчиво спросил Визант.

- Мне бы достаточно было узнать ваше мнение на счет ее способностей. Не помешало бы мнение и остальных, близких, знакомых. Впрочем, я не настаиваю на этом.

- Я не берусь судить о чужих талантах, тем более в том, в чем не понимаю, - заносчиво начал объяснять Александр. - Пока человек не реализовался, никто не знает, чего он может достичь. Уличать человека в посредственности - безосновательное оскорбление. Так же как и восхваление может повредить не меньше. Если человеку чего-то не дано, пусть он дойдет до этого сам.

Александру вспомнилась Рита Вагнер, учившаяся на актрису, но сделавшую карьеру совсем в другой области, где лицемерие и лицедейство точно играли не последнюю роль. Аналогия с актрисой подняла всю горечь досады от неудачной увлеченности Ритой. С другой же стороны, у него появлялся лишний шанс исцелиться новой страстью. Жесткие обстоятельства ничуть не анестезировали страданий ревности.

Нельзя сказать, что он жаждал мести или отдушины в похожей ситуации, которая могла бы сложиться с дочерью этого двуличного типа. Александр осознал, что его влекли такого рода женщины, непостоянные, искавшие успеха. Пусть он и обжегся, но им овладела противоречивое предчувствие страсти, то ли забытой, то ли зарождавшейся. Его воображение рисовало в неясных чертах образ незнакомки. Он даже внимательнее всмотрелся в собеседника, пытаясь уловить притягательные черты.

- У вас есть хотя бы шанс отвадить от нее нежелательных лиц, - изрек настоятель после некоторой паузы. - Я готов уступить вам одну треть.

Александр никак не выразил заинтересованности, но отец Сергий упорствовал, хотя и не впадал в отчаяние.

- Я вас не покупаю. Просто не могу доверяться тем, кто слишком жаден до денег, - настойчиво уверял Отис.

Визант размяк от утомления настолько, что ему, было, казалось, все равно - отказаться или принять предложение. Может, эта натопленная, почти удушливая ризница имела на него какое то магическое действие.

- Хочу добавить, что ваши враги и мои - одни и те же люди. Это дает вам надежду на спасение, хотя одновременно и расставляет много ловушек.

От этого последнего вывода Визант встрепенулся.