Маска Димитриоса

Марукакис проводил Латимера до отеля. Они немного задержались у дверей. Ночь была холодная.

- Ну, я, пожалуй, пойду, - сказал Латимер.

- Завтра уже уезжаете?

- Да. Еду в Белград.

- Значит, вам все еще не надоел Димитриос.

- О, нет. - Латимер заволновался, ему очень хотелось сказать Марукакису какие-нибудь теплые слова. - Не могу сказать, как я вам благодарен. Боюсь, что я отнял у вас много драгоценного времени.

Марукакис рассмеялся и, недоуменно пожав плечами, сказал:

- Я вот смеюсь, а сам завидую вам. Если вам удастся разузнать что-нибудь в Белграде, напишите мне. Хорошо?

- Конечно, напишу.

Еще раз поблагодарив Марукакиса, Латимер тепло пожал ему руку и вошел в вестибюль отеля. Его номер находился на втором этаже. Взяв у портье ключ, поднялся по лестнице. В коридоре лежал толстый ковер, глушивший шаги. Он вставил ключ в замочную скважину и, повернув его, открыл дверь.

Его смутило то, что в номере горел свет, и он решил, что попал в чужой номер. И тотчас понял: нет, это его номер, но в нем почему-то царил полнейший хаос.

Содержимое чемоданов было вытряхнуто прямо на пол. Простыни и пододеяльник валялись на кресле. На матраце лежали привезенные из Африки книги с оторванными переплетами. Казалось, что в комнате похозяйничали шимпанзе.

Не понимая, что здесь произошло, Латимер сделал два робких шага. Какой-то слабый звук заставил его повернуть голову направо. И тотчас сердце его сделало один сильный удар и остановилось.

На пороге ванной, держа в одной руке выжатый тюбик зубной пасты, а в другой - массивный люгер, улыбался улыбкой мученика мистер Питерс.

Полмиллиона франков

В романе "Оружие убийцы" Латимер описал ситуацию, когда герой книги оказывается лицом к лицу с вооруженным убийцей. Написать эти несколько страниц оказалось нелегко, и, если бы не необходимость (он считал, что в последней главе вполне допустимы некоторые мелодраматические эффекты), он охотно пренебрег бы этим. Он постарался представить это событие, как ему казалось, наиболее реалистически. Что он чувствовал бы, окажись в такой ситуации? И он решил, что скорей всего обалдел бы от страха, лишился бы дара речи.

Как ни странно, сейчас у него не было тех ощущений, которые он приписал герою. Латимер объяснил это изменившейся обстановкой. Во-первых, мистер Питерс, держащий в руке большой тяжелый пистолет, не имел того угрожающего вида, который подобает убийце. Во-вторых, Латимер, имевший счастье познакомиться с мистером Питерсом, считал его совершенно неспособным на такой отчаянный шаг, как убийство. Но факт был налицо. Латимер был сильно потрясен. Именно поэтому он не догадался сказать ни равнодушное "Добрый вечер", ни юмористическое и гораздо более подходящее к ситуации "Какой неожиданный сюрприз!". Вместо этого у него вырвалось нечто похожее на "О-о", и затем, видимо, подсознательно желая разрядить обстановку, он промямлил:

- Кажется, что-то произошло.

Мистеру Питерсу именно в этот момент удалось справиться с пистолетом, который теперь, вне всякого сомнения, был направлен на Латимера.

- Не могли бы вы оказать любезность, - сказал мистер Питерс тихо, закрыть за собой дверь? Вам для этого нужно только протянуть руку. И будьте добры, оставайтесь на том же месте.

Латимер подчинился. И почувствовал, что им овладел страх, ни в коей мере не похожий на те ощущения, которые он описал в романе. Больше всего он боялся боли, живо представив себе, как доктор извлекает пулю - хорошо бы, если бы он делал это под наркозом. Еще он очень боялся, что мистер Питерс из-за неопытности может случайно нажать на курок или выстрелить, когда Латимер сделает какое-нибудь непроизвольное движение. Его била мелкая дрожь, и он никак не мог понять, трясет ли его от нервного напряжения, от дикого страха или от злобы.

- За каким чертом вы все это затеяли? - выпалил он, сам не ожидая от себя такой прыти, и вдруг выругался. На самом деле ему хотелось сказать что-то совсем другое, и он не хотел ругаться - он почти никогда не делал этого. Видимо, меня трясет все-таки от злобы на свое бессилие, решил он. Он старался испепелить взглядом мистера Питерса.

Толстяк, опустив пистолет, сел на кровать.

- Самое ужасное, - сказал он, - что я не ожидал вас так рано. И потом меня подвела ваша горничная. Но что ждать от этой армянской девицы - они сначала готовы все сделать в лучшем виде, а потом все портят, как идиотки. Я думаю над тем, что этот большой мир, дарованный нам, мог бы быть замечательным местом, если бы... Но мы поговорим об этом как-нибудь после. Он положил выжатый тюбик зубной пасты на столик возле кровати. - Мне хотелось бы привести все в порядок, когда я уйду.

- Интересно, что бы вы стали делать с книгами? - не замедлил съязвить Латимер.

- Ах да, книги! - Мистер Питерс сокрушенно покачал головой. - Печальный акт вандализма. А ведь книга - это чудесный сад прекрасных цветов, ковер-самолет, который уносит нас в далекие неизвестные страны. Я глубоко сожалею об этом. Но это было необходимо.

- Необходимо? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?