Маска Дантеса

“Малыш Торкват может поправиться. Но как Кирке удалось его спасти? Противоядие, о котором не знает даже Сулла? Или простой обман?” – зашептал голос.

“Раньше надо было подсказывать. В больнице!” – огрызнулся Марк.

Была надежда, что Кирка на их стороне. Это давало шанс спасти детей. Пусть мизерный, но шанс…

– Отлично, – Марк поднялся. – Где мои охранники?

– Горации пьют вино на террасе.

– Пойду, обрадую их: сегодня им не придется спать.

* * *

На террасе было темно, горела лишь одна лампа у лестницы. Теплая осенняя ночь. И звезды… Сколько лет на Колеснице Марк видел совсем другие созвездия…

– Не рассказывай басни! Никогда не поверю, что раб может сохранить память патриция. Возвращение Корвина – самое примитивное жульничество! – услышал Марк голос одного из Горациев. Похоже, говорил тот, что служил в разведке. – Парень всех дурачит. Раб, который выдает себя за патриция. Потому убийцы и ускользают от него. Он на стороне плебсятины!

– Но как он может быть следователем… – похоже, второй Гораций был не столь категоричен.

– Все дела распутывают на самом деле Флакк и Лери. А раб выдает их достижения за свои. Я немало встречал в своей жизни пустоголовых. Они страдают одним и тем же недугом – комплексом неполноценности. Зато великолепно умеют тырить чужие идеи!

Марк почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Проще всего было бы подойти и влепить мерзавцу пощечину.

“Э, погоди, Марк! Ты же патриций. Твоя память – твое оружие!” – напомнил голос предков.

Горации… вспомни дела Горациев, сынок. Разве мало их род натворил в прошлом, а? Вспомни гнусные делишки отцов и дедов. Неужели одного Суллу мучает совесть?

Стараясь держать голову высоко поднятой, Корвин вышел на свет.

– Не так уж плохо не иметь генетической памяти, – сказал он с наигранной грустью в голосе. – Тогда бы я не помнил, Квинт, как твоя мать встречалась сразу после своего замужества с моим отцом еще до твоего рождения. И даже – до зачатия. Ведь и ты это помнишь, а?

Квинт Гораций открыл рот, да так и замер.

– Это подло! – выкрикнул его кузен, поднимаясь из-за стола.

– Ты тоже сомневаешься в моей памяти, Марк Гораций? Что тебе поведать, чтобы подтвердить, что я имею доступ ко всем тайнам предков? Может быть, рассказать, что твой дед был замешан в одном уголовном деле, но его участие замяли патриции, хотя мой прадед передал все материалы в суд? Или рассказать…

– Не надо, – прервал его Марк Гораций. – Ты не имеешь права разглашать…

– Я не разглашаю. Разве можно разглашать тайны, которым около ста лет? Нет, конечно. Срок давности давно истек. Но я привожу доказательства того, что все ваши мерзкие делишки мне точно так же хорошо известны, как были известны моему деду и моему отцу. Приготовьтесь. Через полчаса здесь будет Флакк с легионерами. Мы летим на север освобождать детей.

Раздался вызов экстренной связи: с префектом Корвином хотел поговорить префект Главк.

– Что-то удалось выяснить, совершенный муж? – поинтересовался Марк.

– Кое-что… Только не знаю, как нам это поможет.

– Ну…

– Те, двое подозреваемых… которых растерзала толпа, и чьи тела отнесли в храм “Конкордии”…[4] Нам удалось выяснить их имена. Оба – Леонтии. Из того приюта. Оба – ровесники погибшего в ресторане парня…

– Это не так мало. Проверяйте остальных. Каждого. Всех ищите. Где они, и что делают. Подлинное имя того первого Леонтия установили?

– Да, хотя это оказалось и не так просто. Его отец Гай Светоний Транквилл. Помню, был такой историк… “Жизнь двенадцати Цезарей” написал. Занятная книжица. Многие историю Рима по ней изучают. Но вряд ли тот Светоний имеет отношение к нашему делу.

Марк зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться.

– Светоний… – сказал он преувеличенно серьезно. – За эту ниточку я сам потяну. Думаю, кое-что должно выплыть.

Ну что ж, отлично. В официальном отчете нить будет именно так и проложена – от погибшего Леонтия к главарю “очистителей”. Имя Друза не придется упоминать.

Глава V Лабиринт Минотавра