Маска Дантеса

– Я – неожиданный человек… Дядя, разве вы забыли?

Марк поднялся на верхнюю террасу. Князь Андрей Константинович в легком светлом костюме стоял у крыльца. За минувшие годы он ничуть не постарел. Напротив, помолодел, кажется. Здоровый, отнюдь не старческий румянец играл на его щеках, вокруг глаз, по-прежнему очень живых, исчезли морщины. Князь Андрей выглядел ровесником своего старшего сына Константина. Лишь длинные седые волосы выдавали возраст. Но теперь они казались париком.

– А, Марк! Рад вас видеть! Помните нашу встречу? – засмеялся Андрей Константинович, шагнув навстречу Корвину. – Мы оба помолодели с тех пор, не так ли?

– Так-то оно так, – согласился Корвин. – Только вы – это по-прежнему вы, а я – это уже не я.

– Неважно. Главное, что вы помните наш разговор. Память – вещь замечательная. Успели оценить?

– А вот и мадмуазель Лери, прекрасная Лери-а, озерная фея… – вновь принялся напевать Стас.

– Помолчи, дружок, – одернул его Андрей Константинович. – Иди, переоденься к обеду, погляди, на что только похож твой мундир! Весь измялся. И опять в пятнах. Право же, ты точно ребенок…

– Уже бегу. Я мигом! “Ты будешь моей, когда-нибудь будешь моей! Лери-а-а-а…” – запел Стас, удаляясь.

– Я не понял, а в каком он чине? – спросил Корвин. Спросить напрямую, как такой человек может служить, гость постеснялся.

– Это домашний мундир, – объяснил князь Андрей. – Все Рюриковичи имеют право на мундир. – И добавил со вздохом. – Хотя бы такой… Он служил, но служба его продлилась всего пару месяцев.

– Дядя, дай я расскажу, как все было, – тут же вмешался в разговор Стас. Оказывается, он лишь сделал вид, что уходит, и едва понял, что речь зашла о нем, немедля воротился.

– Может быть, в другой раз? – попытался мягко возразить Андрей Константинович.

Не тут-то было!

– Вы только послушайте! – Стас ухватил Марка за локоть. – Я решил немного подшутить над своим другом Бертеньевым, тайком привез на крейсер русалку… вы, верно, слышали про наших северных тюленей: внешне они вылитые русалки – хвост, груди, длинные зеленоватые волосы и почти человеческие лица. Так вот, я затащил русалку в кровать мичману Бертеньеву. Не знаю, уж как так получилось, но я перепутал каюты. Вышло, что я подложил русалку не мичману, а капитану Игнатову. А тут мы, как назло, попали в метеоритный поток, не могли совершить прыжок, капитан сутки не покидал рубку, потом отправился к себе совершенно без сил и рухнул в койку. Тем временем в койке капитана тюлень мой успел испустить дух. Не только почил в бозе, но и напустил литров десять зеленой липкой жидкости. Бедняга капитан ухнул в этот зеленый клей и почти полчаса не мог из него выбраться. Комбраслет залепило слизью, Игнатов напрасно скреб узор ногтями – никто не откликался. К тому же дохлая русалка прилепилась к капитану намертво. Наконец кое-как он отделался от гниющей туши, и, как был, в одном белье, весь в зеленой слизи, кинулся в соседнюю каюту. Тут самое смешное… – Стас не выдержал и сам расхохотался. – Соседнюю каюту занимал судовой врач, очаровательная Наталья Григорьевна. Наш капитан за ней ухаживал… И намеривался предложить руку и сердце… Вообразите, наша докторесса открывает дверь, а на пороге… – Стас опять залился хохотом. – Она завизжала на весь звездолет. Да еще влепила пощечину капитану – решила, что кэп так по-дурацки ее разыгрывает. В общем – скандал! Хотели устроить надо мной суд чести, но Игнатов распорядился немедленно списать меня с крейсера. Даже не стали возвращать на Китеж, ссадили на ближайшей станции Звездного экспресса. Без денег. Без сопровождения. Форменное безобразие! Кстати, на базе я повстречал одну совершенно очаровательную певицу…

– Прошу тебя, хватит историй! – оборвал племянника Андрей Константинович. – И не вздумай что-нибудь подобное рассказать Валерию Флакку.

– Он не будет смеяться?

– Даже не улыбнется, – предрек князь Андрей.

Флакк уже поднимался по лестнице, но вряд ли мог слышать их разговор. Стас поглядел на военного трибуна:

– О да! Он вылитый капитан Игнатов. – И пустился наутек. Бегом.

Корвин усмехнулся: даже смелые люди испытывали перед Флакком невольную робость. Особенно когда тот бывал не в духе. А сейчас трибун звездных легионеров был мрачен как никогда. Князь Андрей также нервничал, хотя и старался скрыть. Для этих двух людей, недолго связанных узами родства, нынешняя встреча оказалась первой. Два года они винили друг друга в гибели Эмми. Теперь, благодаря Марку, все разъяснилось.

– Мои соболезнования, трибун Флакк, – начал Андрей Константинович почти официально. – Вы убедились, наконец, что ни я, ни кто другой с Китежа не виновны в гибели вашей сестры.

– Да, я знаком с результатами расследования, – отвечал Флакк. – Надеюсь, князь Сергей полностью поправился.

Хозяин усадьбы изобразил вежливую улыбку:

– Он чувствует себя очень даже прилично, но… пока что он только ребенок. Пятилетний ребенок. И прошу вас, ничего не говорите ему об Эмми.

– А вы…