Машина пространства. Опрокинутый мир

Дистейну отказали как в финансовой, так и в моральной поддержке. И даже когда он обнаружил однотипное естественное поле – он назвал его транслатерационным окном – и таким образом смог получать энергию без второго генератора, ему не поверили. Естественное транслатерационное окно – потенциальный источник энергии, – по словам Дистейна, медленно перемещается по поверхности Земли, как бы описывая исполинский круг.

Мало-помалу Дистейну удалось собрать кое-какие средства за счет частных пожертвований и построить передвижную исследовательскую лабораторию. Он набрал группу помощников и вместе с ними отправился в Юго-Восточную Азию, в район Гонконга, – туда, где в тот момент находилось транслатерационное окно.

– С тех пор, – сказала Элизабет, – Дистейн не подавал о себе вестей.

Элизабет заявила, что мы по-прежнему на Планете Земля, что мы никогда ее и не покидали.

Она заявила, что наш опрокинутый мир – это и есть Земля, только наше восприятие окружающего искажено транслатерационным генератором, который, коль скоро его запустили, действительно почти не нуждается ни в каком топливе, но создает вокруг себя губительное для здоровья поле.

Она заявила, что Дистейн пренебрег побочными эффектами своего открытия, на которые ему в свое время указывали. Его предупреждали, что генератор в своем первоначальном виде неизбежно повлияет на органы чувств, вызовет наследственные недуги и генетические отклонения.

Она заявила, что транслатерационное окно в самом деле существует, и не одно, что на Земле открыли много таких окон.

Заявила, что окно, обнаруженное Дистейном, находится под нами и питает наш генератор.

Что, следуя по кругу, оно за двести лет переместилось из Юго-Восточной Азии в Европу.

Что сегодня мы достигли самого края Европы, и перед нами океан шириной в несколько тысяч миль.

Она говорила, говорила – а люди слушали…

Когда Элизабет кончила, Джейз медленно двинулся сквозь толпу в ее сторону – и я почти следом за ним, но не к Элизабет, а к двери, ведущей в Город. Мне пришлось пройти, в сущности, рядом с трибуной, и меня заметили.

– Гельвард! – окликнула Элизабет.

Я не остановился и, раздвинув толпу, покинул площадку. Я спустился по лестницам, миновал темный проход под днищем и вышел вновь на солнечный свет.

Я шел на север – туда, куда вели рельсы и канаты.

4

Через полчаса я услышал позади цокот копыт и обернулся.

Элизабет нагнала меня и, поравнявшись, спросила:

– Куда путь держите?

– На север, к мосту.

– Не ходите, незачем. Движенцы отключили генератор.

– И солнце теперь снова шар?.. – сердито ткнул я пальцем вверх.

– Вот именно.

Я даже не замедлил шага.

Элизабет повторила мне все, о чем говорила на митинге. Она заклинала меня внять голосу разума, повторяя вновь и вновь, что мир опрокинут лишь в моем личном восприятии.

Я молчал.

Что с ней спорить, она не бывала в прошлом. Она просто врет, она никогда не отъезжала от Города ни на север, ни на юг дальше чем на несколько миль. Ее не было рядом со мной в те часы, когда я наблюдал воочию жуткие истины этого мира.

Разве могло мое восприятие чудовищно изменить физический облик Люсии, Росарио и Катерины? А малыш – что, это его больное восприятие заставляло маяться от материнского молока? Что, это мое воспаленное воображение заставляло городскую одежду расползаться по швам, когда тела женщин просто-напросто перестали умещаться в ней?

– Почему вы не рассказали мне про все это во время нашего предыдущего разговора? – спросил я.

– Потому что я этого и сама тогда не знала. Чтобы узнать, мне пришлось вернуться в Англию. И поразительное дело – никого в Англии мое открытие не взволновало. Я так старалась найти кого-нибудь, кто проявил бы каплю сострадания к вам, к вашему Городу… но нет, ваша судьба никого не трогала. На Земле сегодня происходит множество важных событий, захватывающих перемен. И на судьбу какого-то городишка на колесах всем наплевать…

– Зачем же вы вернулись сюда?

– Потому что я видела Город своими глазами. Потому что понимала, что у вас на уме. Я должна, я обязана была выяснить про Дистейна… и про транслатерацию – это сегодня стандартный, повсеместно принятый технологический процесс, но я-то лично ничего в нем не понимала!

– А что тут понимать, все яснее ясного, – отозвался я.

– То есть? – не поняла Элизабет.

– Если генератор, как вы утверждаете, отключен, тогда не осталось вообще никаких проблем. Мне надо лишь время от времени поднимать глаза на солнце и внушать себе, что это шар, как бы он на самом деле ни выглядел.

– Но, Гельвард, это же обман зрения!

– Обман или не обман, а я верю тому, что вижу.

– И напрасно.

Через несколько минут нам навстречу толпой повалили люди, спешащие на юг, домой, в Город. В большинстве своем они возвращались со всеми пожитками, какие взяли, отправляясь на работу к мосту. Никто из них не удостоил нас внимания. Я прибавил шагу, пытаясь оторваться от Элизабет. Но она не отставала, ведя лошадь за собой.