Маша и Медведев

— Как не помнить, — проворчала та, — особенно весело пошутил напоследок…

— Ну, я, конечно, ничего не понимаю. В полотенце завернулась, подошла к входной двери, спрашиваю: «Какая посылка? От кого? Вы, наверное, ошиблись…» А он говорит: «Вот здесь написано «Елизавете Протасовне Ершовой от министерства народного просвещения Аргентины»».

— А Буэнос-Айрес — это разве не Венесуэла? — блеснула географическими познаниями Тая.

— Это Гондурас, но какая разница? — улыбнулась Софья Андреевна.

— Ты продолжай, продолжай! — нетерпеливо поторопила Маруся.

— Ну вот. А мы как раз выпустили антологию рассказов писателей Латинской Америки. И я решила, что это, может, какой-то отзыв, какая-то реакция на наш сборник.

— Почему тебе домой-то? — не унималась бестолковая Тая.

— Ну, Господи! Я и сообразить-то ничего не успела — так, какие-то обрывки мыслей. Голая, вся в мыле, в полотенце, Буэнос-Айрес! В общем, приоткрыла дверь, выглядываю — стоит солидный мужик. Я его сразу и не узнала. Ведь десять лет прошло! Больше даже. Говорю: «Подождите минуточку, я оденусь». А он: «Зачем же? Так ты мне нравишься гораздо больше». И тут у меня будто пелена с глаз упала — Горев!

— И что ты сделала?

— Обратилась в соляной столб.

— А он?

— Шагнул в квартиру, дернул за полотенце, оно и упало. «А ты, — говорит, — еще ничего, Лизавета. Неплохо сохранилась».

— А вы-то, Софья Андреевна?!

— Я перед телевизором сидела за закрытой дверью. Слышала какой-то разговор, но и внимания не обратила, думала, соседка зашла. Да даже и не подумала ничего!

— А ты?..

— Да хватит уже кудахтать, Таська! — не выдержала Маруся. — Она сама все расскажет!

— Я полотенце подхватила и в ванную. А он мне вслед: «А задница-то обвисла. Мышцы качать надо…»

— Ну и гусь! — фыркнула Тая.

— И вот заходит он в комнату, — приняла эстафету Софья Андреевна. — «Здравствуйте! — говорит. — Узнаете несостоявшегося зятя?» «Где Лиза?» — спрашиваю я его. «В ванной. Марафет наводит. Я и не ожидал, что она так меня встретит». — «А как же это она тебя встретила?» — «На шею бросилась, плачет, знала, говорит, что ты вернешься, все эти годы тебя ждала. Велела стол накрывать, пока она там прихорашивается. Вы не беспокойтесь, я все принес, сейчас сам и накрою». Ну что мне оставалось делать, если Лиза такое решение приняла? Сижу, с ним разговариваю, пока он свои пакеты разворачивает.

— А я действительно долго у зеркала торчала, не хотела перед ним плохо выглядеть. Но вышла в халате — больше-то в ванной ничего не было. «Сейчас, — думаю, — на дверь укажу». Смотрю, они с мамой воркуют, как два голубя, стол накрыт, мама улыбается. В общем, упустила момент.

— Он же балагур, Вадим, рта не закрывает. Мертвого заставит улыбнуться, — оправдываясь, пояснила Софья Андреевна. — И потом, я думала, что Лиза действительно обрадовалась и сама его пригласила. «Ну, — спрашиваю, — как же ты жил все эти годы?» — «Да вот, — говорит, — пришел к вам снять грех с души». Ну и рассказал, что когда начались у меня проблемы с ногами, перед самой их свадьбой, и он понял, что Лиза с ним не поедет, то встал перед выбором: жена или карьера.

— А совместить не получалось?

— Нет, не получалось. Условия были жесткие: даже будучи женатым человеком, он не мог выехать один. И в тот момент ему показалось, что карьера для мужчины гораздо важнее.

— И где же он в пожарном порядке нашел дублершу?

— Она сама его нашла. Какая-то дальняя родственница, троюродная сестра или что-то в этом роде. Примчалась аж из Магадана, готовая на все. Ну а в итоге каждый получил что хотел. Брак, правда, быстро распался. Родственница осталась за границей и уже опять вышла замуж. Вадим тоже второй раз женился, и вновь неудачно. Хорошо хоть детей не осталось ни здесь, ни там.

— А чем он теперь занимается?

— Торгует…

— А от тебя-то что ему нужно?

— Пока не знаю. Просил позволения бывать в нашем доме.

— Ты, конечно, отказала?

— Нет, позволила.

И по тому, как она это сказала, Маруся поняла, что главные сюрпризы впереди.

— Ты хочешь возобновить с ним отношения?

— Я хочу родить от него ребенка.

— Софья Андреевна!

— Да, я тоже этого хочу. Тридцать пять лет — или сейчас, или никогда.

— А Вадим знает о ваших намерениях?

— Нет, конечно. Да я вообще не собираюсь форсировать события и проявлять инициативу. Пусть все идет своим чередом. Сложится — хорошо, нет — стало быть, не судьба…

— А потом, когда родится ребенок, если он, конечно, родится, ты останешься с Вадимом? Ну, если он, конечно, захочет?..

— Как только пойму, что забеременела, немедленно прекращу с ним всякие отношения.

— А может быть, на сей раз…

— Нет! Он по сути своей предатель. Сломал мне жизнь. Я его ненавижу!

— А как же ты тогда сумеешь?..

— Сумею! Это будет мой реванш! Моя победа над ним, мое последнее слово! А впрочем, — она горько улыбнулась, — не будет никакого реванша. Почуяв неладное, он рванет отсюда со скоростью света. Так что вряд ли мне удастся насладиться победой. Но зато у меня останется ребенок…

24

— Знаешь, Машка, иногда я думаю, что общественная формация здорово влияет на судьбу человека.

Маруся поперхнулась горячим чаем.