Мартлет и Змей

На втором этаже размещались комнаты градоначальника, его личный кабинет, а также многочисленные городские архивы. Здесь Кейлем остановился, услышав со стороны терявшегося во тьме коридора странный звук, словно кто-то скреб ногтями по стенам и шептал проклятия.

– Господин барон, мне это не нравится, – обратился к спутнику капитан. – Там кто-то есть. Разрешите проверить?

– Нет.

Огненный Змей прекрасно видел, что ратуша не покинута. Здесь и раньше водились призраки, но сегодня барон скорее предпочел бы общество привидений, чем тех, кто здесь поселился. На мгновение ему даже показалось, что он заметил чьи-то глаза, зло смотрящие им вслед.

– С этими разберемся потом. Нужно найти гнездо. Чувствуешь запах? Мы на верном пути.

Пахло смертью. Капитан подумал, что где-то наверху, должно быть, разлагается мертвое тело, и скорее всего, не одно. Его передернуло от отвращения, к горлу сам собой подступил комок. Они поднялись еще на один марш – здесь воняло уже совершенно невыносимо. У дальней стены была лесенка, идущая наверх, к люку в потолке, а единственная дверь вела в комнатку часовщика. Кейлем подошел и отворил ее. Лучше бы он этого не делал.

– О боги! – не выдержал капитан и резко отвернулся, прикрывая лицо рукавом. – Господин Танкред! Там трупы…

– Кладовая. Лебедь – птица запасливая, – коротко бросил заглянувший через его плечо барон. – Тащит добычу в логово. Вернее, кто-то ему помогает. Тут по всей лестнице кровавый след – мертвецов волокли с первого этажа.

– Но… кто? – ужаснулся Кейлем. – Кто на такое способен?

– Боюсь, что мы с тобой уже опоздали, – ответил барон. – Ты и представить себе не можешь, на что способны люди, если их довести до отчаяния. Оставайся здесь, Джон, и не пускай никого наверх. Эти шорохи и глаза во тьме очень меня беспокоят. А я поднимусь на самый верх, к часовому механизму. Вот ведь местечко себе выбрала, тварь…

– Вы собираетесь лезть туда в одиночку? – Кейлем вытащил из ножен меч. – Разрешите мне с вами. А еще лучше будет позвать пару десятков солдат…

– А что же не пару сотен? – усмехнулся Огненный Змей. – Нет, только все испортишь. Эта тварь близорука, но не настолько, чтобы тебя не заметить. Смотри!

Танкред сделал пасс, патетично кланяясь, и в мгновение ока превратился в своего заклятого врага – Неллике Остроклюва. Волосы из черных стали огненно-рыжими, уши вытянулись, профиль лица истончился, а брови приобрели более тонкий и изящный вид. Лишь язвительная усмешка никуда не исчезла с поджатых губ – в этом Огненному Змею не было необходимости преображаться – у эльфийского саэграна часто проскальзывала похожая.

– К счастью, мы с ним почти одного роста, – подытожил Танкред. – Ну как? Похоже?

– Господин барон! Мантия!

– Ах да…

Еще немного магии, и вместо превратившейся уже в лохмотья мантии новоявленный эльф оказался одетым в отливающий серебром камзол, расшитый на груди черными птичьими клювами. Бархатные штаны и высокие, до самых бедер, сапоги дополнили щегольской чужеземный наряд.

– И как они подобное носят… Ничего не забыл? Ах да, еще и запах, само собой, – продолжил лже-Остроклюв. – У этой твари чутье должно быть не только на мертвечину. Попробуем заблагоухать по-эльфийски… Ну, все, мне пора. Пришло время покормить нашу птичку. И помни, Джон, чтобы никого наверх!

Светящийся шар погас, стоило Танкреду подняться по лесенке и исчезнуть в люке под потолком. Кейлем остался в полной темноте. Он встал у лестничного прохода, сжал в руке меч и стал ждать.

Некоторое время ничего не происходило – лишь сверху слышались какое-то потустороннее ворчание (от которого бросало в холодный пот) и хлопанье крыльев. Затем начали бить часы на башне – тоскливо и обреченно, ровно двенадцать раз. Каждый удар отзывался в сознании Джона жуткой головной болью.

«Если звонит колокол, – вспомнилась ему старая теальская пословица, – радуйся, что он звонит не по тебе».

Почти сразу снизу раздались торопливые шаги – кто-то спешно взбирался по лестнице. Глаза капитана уже успели привыкнуть к полутьме – он прекрасно различил две первые фигуры, выскочившие на лестничную площадку. А за ними уже бежали следующие. Это была разношерстная компания, по большей части мужчины, вооруженные чем попало – от кухонных ножей до солдатских мечей (подобранных, должно быть, на улице), но было и несколько женщин. Лиц не разобрать, но Кейлем словно кожей чувствовал переполнявшую их ненависть.