Мартлет и Змей

– Чтобы тот, кому оно предназначается, получил его, глупая. Как же еще, по-твоему, доставляют письма? Уж не хочешь ли ты сказать, что нужно найти кого-то, кто передаст? Не мели чепухи, доча, и поставь новый котелок на огонь…

* * *

Падала башня. Мириады огней: факелы и фонари были кругом, походя на рухнувший небосвод. Безумные крики, детский плач, свист стрел и звуки команд стихли и звучали сейчас, как из-за печной заслонки… Огромное чешуйчатое тело извивалось во тьме. В сизом тумане порой проглядывали очертания чудовищных колец, и можно было услышать шелест, когда тварь скользила по влажному камню. Василиск оплел башню, сжав свои железные объятия с такой силой, что проломил стены у основания. Упершись головой в остроконечную крышу, он столкнул титаническое четырехэтажное сооружение во внутренний двор замка. Кровля начала съезжать, соскальзывать вниз, как кремовая верхушка торта. В одном из окон показалось искаженное от ужаса лицо. В комнате кто-то был! И сейчас он расширенными от переживаемого кошмара глазами глядел на быстро приближавшуюся к окну землю. Из башни раздавалось множество криков – можно было поклясться: никто из тех, кто там сейчас находился, не понимал, что происходит.

Сердитый упал на землю, прикрываясь руками, как будто это могло помочь.

Сварливый, оторопев, так и застыл, не в силах оторвать окаменевших глаз от падавшей на них башни.

Хмурый ринулся прочь, вжав голову в плечи и не оглядываясь.

Прищуренный так и лежал без памяти на холодном камне внутреннего двора.

А Ворчливый… Ворчливый вскинул руки в небо и начал петь. Высокий, как свист флейты, голос рвался из него наружу, а жилы на шее напряглись, как тросы.

Башня зависла в воздухе в каких-то двадцати футах над магами.

Все тело волшебника превратилось в некое подобие масляной лампы: кожа стала просвечиваться наподобие стеклянной оболочки, а внутри метались и бились пленные ветра. Они походили на серые плети, разрывающиеся в яростных стремительных ударах и вновь сходящиеся в новых замахах. Голос Ворчливого с довольно высоких тональностей вдруг опустился до низкого утробного рева – создавалось впечатление, что все его внутренности сейчас выворачивают наизнанку.

– Айлеллеее-е-е-е!!! Айлеллеее-е-е-е!!! Айлеллеее-е-е-е-арррааа!!!

С последним криком сердце мага, казалось, разорвалось на куски. Он широко раскрыл рот и выпустил из себя, как из чудовищной воронки, собранные до того внутри ветра. При этом он резко выпрямил руки, толкая башню в сторону. Сооружение с диким грохотом врезалось в землю, зацепив краем стену донжона. В воздух поднялась туча пыли, башня превратилась в груду обломков, среди которых можно было различить мертвые окровавленные тела. Десятки тел…

Ворчливый рухнул наземь, опустошенный, как прохудившийся бурдюк. Его пепельные волосы на глазах начали белеть. Глаза закатились, и он, казалось, даже перестал дышать.

– Эй, приятель! – закричал Сердитый, бросившись к нему. – Нет, ты ведь не можешь!.. Очнись…

– Жив. – Хмурый подбежал и приложил ухо к груди Ветровика. – Истощен, но жив. Скорее… Берем их и бежим.

– Куда бежать-то?

– В замок. Пройдем его насквозь и выйдем через черный ход.

– Откуда ты знаешь, что здесь он есть?

– Во всех замках есть черный ход… А как мы, по-твоему, обычно в них проникаем?..

По-прежнему на одной из башен пронзительно кричала сигнальная птица. Сбросив дозорную башню, василиск в поисках беглецов начал метаться по внутреннему двору, как демон, запертый в сундук. Он бил хвостом, разрушая окружающие строения, в его чешуе торчало уже не менее трех сотен стрел, но ни одна так и не смогла пробить его броню. Огромное тело давило любого неосторожного, превращая защитников замка в окровавленные пятна на камнях. Кое-кто навсегда застыл в виде статуи, встретившись взглядом с изумрудным пламенем змеиных зрачков.

Оборона замка со стратегической точки зрения была выстроена правильно: лучники стреляли из укрытий, воины ближнего боя не лезли на рожон. На башни, мостки и площадки при помощи хитроумных механизмов поднимали диковинные метательные машины, которые стреляли как огромными коваными шарами, так и жуткого вида гарпунами. Воины уводили женщин и детей в главное здание, прислонившееся тыльной стеной к скале. Командир не зря ел свой хлеб, но в данном случае вся оборонная стратегия, которая обычно помогала защититься от самого хитрого врага, не срабатывала. Тварь вела себя сугубо по своему хотению, и ее действия не просчитывались. То она сбивала своей широкой головой крышу с какой-то башни, заглядывая внутрь и превращая всех, кто там находился, в камень, то дробила хвостом колоннады клуатров, обрушивая прислонившиеся к стенам галереи и погребая укрывшихся там защитников под завалами. Василиск не находился долго на одном месте, мечась из одного угла замка в другой, преодолевая стены, как ничего не значащие коряги, продавливая своим весом крыши и разрушая арочные мосты.